Неточные совпадения
Панихида кончилась; лицо
покойницы было открыто, и все присутствующие, исключая нас, один за другим стали
подходить к гробу и прикладываться.
— Знаешь, Дунечка, как только я
к утру немного заснула, мне вдруг приснилась
покойница Марфа Петровна… и вся в белом…
подошла ко мне, взяла за руку, а сама головой качает на меня, и так строго, строго, как будто осуждает…
К добру ли это? Ах, боже мой, Дмитрий Прокофьич, вы еще не знаете: Марфа Петровна умерла!
В дверях стоял Харитон Артемьич. Он прибежал из дому в одном халате. Седые волосы были всклокочены, и старик имел страшный вид. Он
подошел к кровати и молча начал крестить «отходившую». Хрипы делались меньше, клокотанье остановилось. В дверях показались перепуганные детские лица. Аграфена продолжала причитать, обхватив холодевшие ноги
покойницы.
Служил панихиды, заказывал сорокоусты, толковал с попом, шаркал ногами, переходя из комнаты в комнату, заглядывал в столовую, где лежала
покойница, крестился, воздевал глаза
к небу, вставал по ночам, неслышно
подходил к двери, вслушивался в монотонное чтение псаломщика и проч.
— И какой умный был! Помню я такой случай. Лежит он в кори — лет не больше семи ему было, — только
подходит к нему
покойница Саша, а он ей и говорит: мама! мама! ведь правда, что крылышки только у ангелов бывают? Ну, та и говорит: да, только у ангелов. Отчего же, говорит, у папы, как он сюда сейчас входил, крылышки были?
Марина(
подходит к Серебрякову, нежно). Что, батюшка? Больно? У меня у самой ноги гудут, так и гудут. (Поправляет плед.) Это у вас давняя болезнь. Вера Петровна,
покойница, Сонечкина мать, бывало, ночи не спит, убивается… Очень уж она вас любила…
Допели канон. Дрогнул голос Марьюшки, как завела она запев прощальной песни: «Приидите, последнее дадим целование…» Первым прощаться
подошел Патап Максимыч. Истово сотворил он три поклона перед иконами, тихо
подошел ко гробу, трижды перекрестил
покойницу, припал устами
к холодному челу ее, отступил и поклонился дочери в землю… Но как встал да взглянул на мертвое лицо ее, затрясся весь и в порыве отчаянья вскрикнул...
Войдя в траурную залу, он остановился и потребовал пить. Подкрепившись питьем,
подошел к гробу, но здесь упал в обморок. Когда он был вынесен и приведен в чувство, то подняли тело и поставили в открытой карете. За гробом тянулся длинный ряд карет, и, так как
покойница была жена генерала, то гроб провожала гвардия. Поезд отправился в Невский монастырь.