Неточные совпадения
Аркадий подошел к дяде и снова почувствовал на щеках своих прикосновение его душистых усов. Павел Петрович присел
к столу. На нем был изящный утренний, в английском вкусе, костюм; на голове красовалась маленькая феска. Эта феска и небрежно повязанный галстучек намекали на свободу деревенской жизни; но тугие воротнички рубашки, правда, не белой, а пестренькой, как оно и следует для утреннего туалета, с обычною неумолимостью упирались в выбритый подбородок.
Аркадий приказал ямщику остановить расскакавшихся лошадей, выпрыгнул из экипажа и
подошел к ней.
Аркадий сказал правду: Павел Петрович не раз помогал своему брату; не раз, видя, как он бился и ломал себе голову, придумывая, как бы извернуться, Павел Петрович медленно
подходил к окну и, засунув руки в карманы, бормотал сквозь зубы: «Mais je puis vous donner de l'argent», [Но я могу дать тебе денег (фр.).] — и давал ему денег; но в этот день у него самого ничего не было, и он предпочел удалиться.
— Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, — хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как
Аркадий пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и
подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, — только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
Аркадий первый вышел на крыльцо; он взобрался в ситниковскую коляску. Его почтительно подсаживал дворецкий, а он бы с удовольствием его побил или расплакался. Базаров поместился в тарантасе. Добравшись до Хохловских выселков,
Аркадий подождал, пока Федот, содержатель постоялого двора, запряг лошадей, и,
подойдя к тарантасу, с прежнею улыбкой сказал Базарову...
Губернатор
подошел к Одинцовой, объявил, что ужин готов, и с озабоченным лицом подал ей руку. Уходя, она обернулась, чтобы в последний раз улыбнуться и кивнуть
Аркадию. Он низко поклонился, посмотрел ей вслед (как строен показался ему ее стан, облитый сероватым блеском черного шелка!) и, подумав: «В это мгновенье она уже забыла о моем существовании», — почувствовал на душе какое-то изящное смирение…
Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился,
подошел к ручке
к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил
к двери и положил руки за спину.
Аркадий Павлыч нахмурился, закусил губу и
подошел к просителям.
Аркадий Романович,
подходя к хозяйке, делает различные жесты, долженствующие показать, что он невысокого о себе мнения. Хозяйка жестами же старается показать ему обратное.
Зала понемногу наполнялась слушателями. Даже
Аркадий Николаевич, любивший музыку и знавший в ней толк, вышел из своего кабинета.
Подойдя к Тине, он спросил ее на ухо...
Юрий не видел, как постепенно прояснялось хмурое чело Антона Григорьевича и как смягчалось мало-помалу строгое выражение его губ, но когда он кончил при общих аплодисментах и обернулся в ту сторону, то уже не увидел этого привлекательного и странного человека. Зато
к нему
подходил с многозначительной улыбкой, таинственно подымая вверх брови,
Аркадий Николаевич Руднев.
— Прекрасно играете, голубчик. Большое удовольствие нам доставили, — ласково улыбнулся
Аркадий Николаевич,
подходя к музыканту и протягивая ему руку. — Только я боюсь, что вы… как вас величать-то, я не знаю.
Аркадий Иванович на цыпочках
подошел к кровати и уселся; потом вдруг хотел было встать, но потом опять принужден был сесть, впомнив, что помешать может, хотя и сидеть не мог от волнения: видно было, что его совсем перевернуло известие, и первый восторг еще не успел выкипеть в нем. Он взглянул на Шумкова, тот взглянул на него, улыбнулся, погрозил ему пальцем и потом, страшно нахмурив брови (как будто в этом заключалась вся сила и весь успех работы), уставился глазами в бумаги.
Она
подошла ко мне
к постели и рассказала, что граф
Аркадия после наказания
к себе призвал и сказал...
Одна за другой
подходили к ней благословляться: в первых
Аркадия, потом Никанора, за ними Фленушка с Марьюшкой, за ними Параша.
— На, получай, — сказал
Аркадий Александрович, просушив написанный вексель на пропускной бумаге и
подходя с ним в руках
к Алфимову.