Неточные совпадения
Бабушка, казалось, была очень рада видеть Сонечку:
подозвала ее ближе к себе, поправила на голове ее одну буклю, которая спадывала на лоб, и, пристально всматриваясь в ее лицо, сказала: «Quelle charmante enfant!». [Какой очаровательный
ребенок! (фр.)] Сонечка улыбнулась, покраснела и сделалась так мила, что я тоже покраснел, глядя на нее.
Иногда, особенно при чьих-нибудь посещениях,
подозвав к себе своего внука, маленького Илюшу, и пятнадцатилетнюю Сашеньку, внучку свою, генеральша сажала их подле себя, долго-долго смотрела на них грустным, страдальческим взглядом, как на
детей, погибших у такого отца, глубоко и тяжело вздыхала и наконец заливалась безмолвными таинственными слезами по крайней мере на целый час.
Правда, отпуская меня, он
подозвал меня к себе и, дав вторично поцеловать свою руку, промолвил: «Suzanne, la mort de votre mère vous a privee de votre appui naturel; mais vous pourrez toujours compter sur ma protection» [«Сюзанна, смерть матери лишила вас естественной опоры, но вы всегда можете рассчитывать на мое покровительство» (фр.).], но тотчас же слегка пихнул меня в плечо другою рукой и, с обычным своим завастриванием губ, прибавил: «Allez, mon enfant» [«Идите,
дитя мое» (фр.).].
Ему казалось, что все смотрят на него с пренебрежением и сожалением; его никто никогда, кроме матери, не ласкал; молодые барыни никогда не
подзывали его для поцелуя и для разговоров, как это бывает с хорошенькими
детьми; в его старообразном лице было действительно что-то отталкивающее.
На следующий день, в назначенный час, учитель взял в руки книжку, из которой задан был урок Алеше,
подозвал его к себе и велел проговорить заданное. Все
дети с любопытством обратили на Алешу внимание, и сам учитель не знал, что подумать, когда Алеша, несмотря на то что вовсе накануне не твердил урока, смело встал со скамейки и подошел к нему. Алеша нимало не сомневался в том, что и этот раз ему удастся показать свою необыкновенную способность; он раскрыл рот… и не мог выговорить ни слова!
Предчувствие не обмануло ее — это был действительно Миша. Графиня остановилась и
подозвала к себе
ребенка.
И молодая мать, княгиня Островская,
подозвала лакея, обнесшего уже всех пирожным, апельсинным желе, спросила чистую тарелку и, положив на нее порцию желе, обратилась к своим
детям, — их было двое: старший — мальчик семи лет, Вока; девочка — четырех с половиной, Танечка.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и,
подозвав няньку, стала давать лекарство.
Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.