Неточные совпадения
Андрий стоял ни жив ни мертв, не имея духа взглянуть в лицо
отцу. И потом, когда
поднял глаза и посмотрел
на него, увидел, что уже старый Бульба спал, положив голову
на ладонь.
— Так… бездельник, — сказала она полулежа
на тахте,
подняв руки и оправляя пышные волосы. Самгин отметил, что грудь у нее высокая. — Живет восторгами. Сын очень богатого
отца, который что-то продает за границу. Дядя у него — член Думы. Они оба с Пыльниковым восторгами живут. Пыльников недавно привез из провинции жену, косую
на правый
глаз, и 25 тысяч приданого. Вы бываете в Думе?
Отец подобрал поводья, отклонился от Зинаиды, она медленно
подняла на него
глаза — и оба поскакали…
Он быстро подошел ко мне и положил мне
на плечо тяжелую руку. Я с усилием
поднял голову и взглянул вверх. Лицо
отца было бледно. Складка боли, которая со смерти матери залегла у него между бровями, не разгладилась и теперь, но
глаза горели гневом. Я весь съежился. Из этих
глаз,
глаз отца, глянуло
на меня, как мне показалось, безумие или… ненависть.
Я всегда боялся
отца, а теперь тем более. Теперь я носил в себе целый мир смутных вопросов и ощущений. Мог ли он понять меня? Мог ли я в чем-либо признаться ему, не изменяя своим друзьям? Я дрожал при мысли, что он узнает когда-либо о моем знакомстве с «дурным обществом», но изменить этому обществу, изменить Валеку и Марусе я был не в состоянии. К тому же здесь было тоже нечто вроде «принципа»: если б я изменил им, нарушив данное слово, то не мог бы при встрече
поднять на них
глаз от стыда.
Наконец он повернулся. Я
поднял на него
глаза и тотчас же их опустил в землю. Лицо
отца показалось мне страшным. Прошло около полминуты, и в течение этого времени я чувствовал
на себе тяжелый, неподвижный, подавляющий взгляд.
Дедушка Кондратий бережно разнимает тогда руки старушки, которая почти без памяти, без языка висит
на шее сына; тетка Анна выплакала вместе с последними слезами последние свои силы. Ваня передает ее из рук
на руки Кондратию, торопливо перекидывает за спину узелок с пожитками, крестится и, не
подымая заплаканных
глаз, спешит за
отцом, который уже успел обогнуть избы.
Отец Иоанн одной своей гарнитуровой рясой и сильно вычищенными сапогами уже произвел
на Миклакова весьма неприятное впечатление, но когда он начал весьма жеманно служить, выговаривая чересчур ясно и как бы отчеканивая каждое слово, а иногда зачем-то
поднимая кверху свои голубые
глаза, то просто привел его в бешенство.
Отец прилично поцеловал ее в головку и погладил; у ней закривилась при этом губка и задрожал подбородок, но
глаз она
на отца все-таки не
подняла.
Это было твоею обязанностью, и ты так важно исполнял ее, что
отец всякий раз
поднимал глаза с большой «хозяйственной» книги и с своей обычной печальной и ласковой улыбкой посматривал
на тебя.
Чуть-чуть вспыхнула Дуня. Тихо
подняла она
на отца голубые
глаза и, силясь казаться беззаботной, с улыбкой ему отвечала...
Про былую тяжбу из-за пустошей миршенцы якимовским словом не поминали, хоть Орехово поле, Рязановы пожни и Тимохин бор
глаза им по-прежнему мозолили. Никому
на ум не вспадало, во сне даже не грезилось
поднимать старые дрязги — твердо помнили миршенцы, сколько бед и напастей из-за тех пустошей
отцами их принято, сколь долго они после разоренья по миру ходили да по чужим местам в нáймитах работали. Но вдруг ровно ветром одурь
на них нанесло: заквасили новую дежу
на старых дрождях.
— Конечно, верую,
отец Прохор, — отвечала Дуня, ласково
подняв глаза на деревенского попа, до тех пор редко ею виданного и никогда не обращавшего
на себя ее вниманья.
Англичанка, услышав свое имя, медленно повела нос в сторону Грябова и измерила его презрительным взглядом. С Грябова
подняла она
глаза на Отцова и его облила презрением. И всё это молча, важно и медленно.
— Ну, дитятко милое, говори мне, твоему
отцу духовному, какие грехи за собой помнишь? — звучит над ее склоненной головкой добрый, мягкий задушевный голос. Робко
поднимает глаза на говорившего девочка и едва сдерживает радостный крик, готовый вырваться из груди.
Цвибуш опустился
на колени, бросил в сторону шляпу и прильнул пылающим лицом к холодной сверкающей поверхности…Илька машинально опустилась
на одно колено и последовала примеру
отца. Цвибуш пил ртом и
глазами. Он видел в воде свою, покрытую кровью, физиономию и, глядя
на кровоподтеки и ссадины, готовил подходящую остроту. Но острота вылетела из головы, и вода полилась изо рта обратно, когда он
на зеркальной поверхности, рядом с своим лицом, увидел лицо Ильки. Он перестал пить и
поднял голову.
— Это роковое сходство, м-р Вандергуд. Помните, что я в одну тяжелую минуту говорил вам о крови? У ног моей Марии уже есть кровь… одного благородного юноши, память которого мы чтим с Марией. Не для одной Изиды необходимо покрывало: есть роковые лица, есть роковые сходства, которые смущают наш дух и ведут его к пропасти самоуничтожения. Я
отец Марии, но я сам едва смею коснуться устами ее лба — какие же неодолимые преграды воздвигнет сама себе любовь, когда осмелится
поднять глаза на Марию?
Боже мой, как вспыхнуло от этих слов лицо деда!.. Он вскочил с тахты…
Глаза его метали молнии… Он
поднял загоревшийся взор
на отца — взор, в котором сказалась вся полудикая натура кавказского горца, и заговорил быстро и грозно, мешая русские, татарские и грузинские слова...
Проводив своего пациента, генеральша минуту
глазами, полными слез, глядит
на отца Аристарха, потом ласкающим, благоговеющим взором обводит аптечку, лечебники, счета, кресло, в котором только что сидел спасенный ею от смерти человек, и взор ее падает
на оброненную пациентом бумажку. Генеральша
поднимает бумажку, разворачивает ее и видит в ней три крупинки, те самые крупинки, которые она дала в прошлый вторник Замухришину.
— Не называй его так! —
подняла на него она свои заплаканные
глаза. — Он все же мой
отец! Как бы ни было велико его преступление, он несет за него наказание, и я буду молить Господа, чтобы Он простил его.