Неточные совпадения
Едва мы
поднялись наверх, как сразу увидели, в чем дело. Из-за гор, с правой стороны Мутухе, большими клубами подымался белый дым. Дальше,
на севере, тоже курились сопки. Очевидно, пал уже успел охватить большое пространство. Полюбовавшись им несколько минут, мы пошли к морю и, когда достигли береговых обрывов, повернули влево, обходя глубокие овраги и высокие
мысы.
Сухой треск, хаос обломков, которые вдруг
поднялись кверху и поползли
на обледенелые края
мыса, — и два черных тела легко, как брошенный камень, метнулись
на берег, поверх этого хаоса.
Спустили
на воду катер, и через десять минут дружной гребли по тихому, будто замершему океану, переливающемуся зыбью, несколько офицеров в сопровождении мистера Кенеди
поднимались на палубу «Петрели», имея для дамы в виде гостинца несколько ананасов, бананов и апельсинов, сохранившихся с островов Зеленого
мыса.
Приближались сумерки,
на западе пылала вечерняя заря. К югу от реки Ниме огромною массою
поднимался из воды высокий
мыс Туманный. Вся природа безмолвствовала. Муаровая поверхность моря, испещренная матовыми и гладкими полосами, казалась совершенно спокойной, и только слабые всплески у берега говорили о том, что оно дышит.
Недалеко от берега
на большом плоском камне сидело несколько гагар. Птицы собрались
на ночлег, но, услышав людские голоса, повернули головы в нашу сторону. Теперь они плохо видели и потому еще более насторожились. Наконец, одна гагара не выдержала. Тяжело взмахнув крыльями, она
поднялась в воздух. Тотчас вслед за нею снялись все остальные птицы и низко над водой полетели к тому
мысу, который остался у нас позади.
Ордынцев отпер ключом дверь дачи, они вошли в комнаты. В широкие окна было видно, как из-за
мыса поднимался месяц и чистым, робко-дробящимся светом ласкал теплую поверхность моря. Вера Дмитриевна вышла
на балкон, за нею Ордынцев. Здесь,
на высоте, море казалось шире и просторнее, чем внизу. В темных садах соловьи щелкали мягко и задумчиво. Хотелось тихого, задушевного разговора.
Свернули влево и стали
подниматься на Змеиную Гору, острым
мысом врезавшуюся в Оку. Меж низких ореховых и дубовых кустов пестрели иван-да-марья, алели вялые листья земляники. Было тепло, и душно, и тоскливо. И все больше болела голова. Из кустов несло влажным теплом, кожа была липка от пота.