Неточные совпадения
Тогда он поехал в Кисловодск, прожил там пять недель и, не торопясь, через Тифлис,
Баку, по Каспию в Астрахань и по Волге
поднялся до Нижнего, побывал
на ярмарке, посмотрел, как город чистится, готовясь праздновать трехсотлетие самодержавия, с той же целью побывал в Костроме.
Спустились к Театральной площади, «окружили» ее по канату. Проехали Охотный, Моховую.
Поднялись в гору по Воздвиженке. У Арбата прогромыхала карета
на высоких рессорах, с гербом
на дверцах. В ней сидела седая дама.
На козлах, рядом с кучером, — выездной лакей с
баками, в цилиндре с позументом и в ливрее с большими светлыми пуговицами. А сзади кареты,
на запятках, стояли два бритых лакея в длинных ливреях, тоже в цилиндрах и с галунами.
После отшедшего века магнатерии они начинали век инженерии, и, должно признаться, начинали его со славою. Заря, облиставшая инженерную славу,
поднималась в Варшаве и Новогеоргиевске и оттуда светила далее, против естества, — с запада
на восток, через Киев, даже до
Баку и Ленкорани, ибо ныне даже и там воспрославлено имя русского инженера.
В восемь часов вечера Ашанин вступил
на вахту, сменив Лопатина. В темноте вечера туман казался еще непроницаемее. С мостика ничего не было видно, и огоньки подвешенных
на палубе фонарей еле мигали тусклым светом. Ашанин проверил часовых
на баке, осмотрел отличительные огни и,
поднявшись на мостик, чутко прислушивался в те промежутки, когда не звонил колокол и не гудел свисток.
Боцман Федотов, вступавший
на вахту, сердитый со сна, сыпал ругательствами, поторапливая запоздавших матросов своей вахты, и,
поднявшись наверх, проверил людей, назначил смены часовых
на баке, послал дежурных марсовых
на марсы, осмотрел огни и заходил по левой стороне
бака.
На палубе появился крепкий и здоровый англичанин, с красным лицом, опушенным рыжими
баками, с бритыми губами, в непромокаемом плаще, в высоких сапогах и с зюйд-весткой
на голове. Не спеша
поднялся он
на мостик и, слегка поклонившись, стал у компаса в позе настоящего «морского волка».
Слегка балансируя по палубе корвета, который довольно плавно
поднимался и опускался
на относительно спокойной качке, Ашанин торопливо, в несколько возбужденном состоянии юного моряка, идущего
на свою первую серьезную вахту, шел
на бак сменять подвахтенного гардемарина.
Володя заметил это и сказал чернявому капитанскому вестовому, чтобы тот вынес наверх капитану пальто. Затем он торопливо
поднялся по трапу и побежал
на бак.
Но вот какая-то снасть «заела» (не шла)
на баке, и кливер что-то не
поднимался. Прошла минута, долгая минута, казавшаяся старшему офицеру вечностью, во время которой
на баке ругань шла crescendo [С возрастающей силой (итал.)]. Однако Андрей Николаевич крепился и только простирал руки
на бак. Но, наконец, не выдержал и сам понесся туда, разрешив себя от долго сдерживаемого желания выругаться…