Неточные совпадения
Спустились к Театральной площади, «окружили» ее по канату. Проехали Охотный, Моховую.
Поднялись в гору по Воздвиженке. У Арбата прогромыхала
карета на высоких рессорах, с гербом на дверцах.
В ней сидела седая дама. На козлах, рядом с кучером, — выездной лакей с баками,
в цилиндре с позументом и
в ливрее с большими светлыми пуговицами. А сзади
кареты, на запятках, стояли два бритых лакея
в длинных ливреях, тоже
в цилиндрах и с галунами.
Как только
поднялись мы на изволок, туман исчез, и первый луч солнца проник почти сзади
в карету и осветил лицо спящей против меня моей сестрицы.
С ночевки
поднялись так рано, что еще не совсем было светло, когда отец сел к нам
в карету.
Гостиница
в Висбадене, перед которой остановилась
карета, уже прямо смахивала на дворец. Колокольчики немедленно зазвонили
в ее недрах,
поднялась суетня и беготня; благообразные люди
в черных фраках запрыгали у главного входа; залитый золотом швейцар с размаху отворил дверцы
кареты.
Все
поднялись. Сусанна Николаевна и Муза Николаевна сели на заднюю скамейку огромной четвероместной
кареты, а горничные их — на переднюю. Вороные кони Егора Егорыча, запряженные уже шестериком с отчаянным молодым форейтором на выносе, быстро помчали отъезжающих; несмотря на то, долго еще видно было, что Сусанна Николаевна все выглядывала из
кареты и смотрела по направлению к Кузьмищеву,
в ответ на что gnadige Frau махала ей белым платком своим. Сверстову, наконец, наскучило такое сентиментальничание барынь.
Ну дай вам бог, дай бог!» Когда же молодая, переодевшись
в пышное городское платье, вышла садиться
в карету, то
в народе
поднялся такой гул восторга и радостных похвал, что даже лошади перепугались.
А по сю сторону реки стояла старушка,
в белом чепце и белом капоте; опираясь на руку горничной, она махала платком, тяжелым и мокрым от слез, человеку, высунувшемуся из дормеза, и он махал платком, — дорога шла немного вправо; когда
карета заворотила туда, видна была только задняя сторона, но и ее скоро закрыло облаком пыли, и пыль эта рассеялась, и, кроме дороги, ничего не было видно, а старушка все еще стояла,
поднимаясь на цыпочки и стараясь что-то разглядеть.
За дорогу бабушка имела время все это сообразить и сосчитать и, совсем на этот счет успокоясь, была весела как прежде: она шутила с детьми и с Gigot, который сидел тут же
в карете на передней лавочке; делала Патрикею замечания о езде, о всходах озими и тому подобном; сходила пешком на крутых спусках и, как «для моциона», так и «чтобы лошадей пожалеть», пешком же
поднималась на горы, причем обыкновенно задавала французу и детям задачу: кто лучше сумеет взойти и не умориться.
Карета остановилась у подъезда, и они вошли
в пространное entrée [Вход, прихожая (франц.)] и рядом
поднялись на лестницу.
Капуцины поотпустили Николя, который мгновенно же
поднялся на ноги и бросился бежать.
В передней он едва успел схватить шубу и, держа ее
в руках, вскочил
в свою
карету и велел, что есть духу, везти себя домой.
Я помню только, что при переправе через какую-то реку моя
карета и множество других остановились на одном берегу, а на другом дрались; вдруг позади нас началась стрельба,
поднялся ужасный крик и вой; что-то поминутно свистело
в воздухе; стекла моей
кареты разлетелись вдребезги, и лошади попадали.
Это служило сторожу развлечением, а обществу ручательством, что бдящий над ним не спит и не дремлет. Но и эта предосторожность не всегда помогала; случалось, что сторож обладал способностью альбатроса: он спал, ходя и кланяясь, а спросонья бил ложный всполох, приняв за губернатора помещичью
карету, и тогда
в городе
поднималось напрасное смятение, оканчивавшееся тем, что чиновники снова размундиривались и городническая тройка откладывалась, а неосмотрительного стража слегка или не слегка секли.
Дмитревский едва мог
подняться с кресел: Степан вместе со слугой Дмитревского повели его под руки; Шушерин, забыв свою мнимую болезнь и холодную погоду, схватил свечу и
в одном фланелевом шлафроке побежал проводить знаменитого гостя и сам усадил его
в карету.
Дама скрывается снова
в карете, подножка
поднимается и экипаж едет далее.
В это время одна из розовых штор у правого окна
кареты поднялась, и ручка, которой удивительную белизну позволяла видеть спущенная по кисть перчатка и короткий, не доходивший до локтя рукав, по моде тогдашних времен, опустила стекло. Молодая прелестная женщина выглянула из окошка и, подозвав к себе рукой офицера, шепнула ему...
На Фурштадтской улице, почти
в самом ее начале, по правой руке, по направлению к Воскресенскому проспекту, останавливалось множество
карет у шикарного подъезда роскошного дома, и многочисленные гости, мужчины, дамы, закутанные
в дорогие шубы и ротонды,
поднявшись по лестнице до бельэтажа, входили
в открытые настежь двери.
Когда напились кофе после обедни,
в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что
карета готова, и она с строгим видом, одетая
в парадную шаль,
в которой она делала визиты,
поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтоб объясниться с ним насчет Наташи.