Сапоги не чищены, комнаты не топлены, обед не готовлен — вот случайности, среди которых живет культурный обитатель Монрепо. Случайности унизительные и глупые, но для человека, не могущего ни в чем себе помочь, очень и очень чувствительные. И что всего мучительнее — это сознание, что только благодаря тому, что
подневольный человек еще не вполне уяснил себе идею своего превосходства, случайности эти не повторяются ежедневно.
Неточные совпадения
— Как изволишь, — отвечал Савельич, — а я
человек подневольный и за барское добро должен отвечать.
— Гм… Старые
люди так говорили: «гости —
люди подневольные, — где посадили, там и сидят, а хозяин, что чирей: где захочет, там и сядет».
— Я
человек подневольный, — вдруг громко и раздельно проговорил Григорий, — коли начальству угодно надо мною надсмехаться, так я снести должен.
— Говорят, нельзя. Я тоже
человек подневольный: с меня взыщут. Вас баловать тоже не приходится.
— Эй, послушайся, Матренка! Он ведь тоже
человек подневольный; ему и во сне не снилось, что ты забеременела, а он, ни дай, ни вынеси за что, должен чужой грех на себя взять. Может, он и сейчас сидит в застольной да плачет!
— А что же мы поделаем, Тарас Семеныч? — угнетенно отвечали купцы. —
Подневольные мы
люди, и больше ничего. Скажи-ко поперечное слово Павлу Степанычу, а он в бараний рог согнет, как Евграфа Огибенина. Жив
человек смерти боится.
У ссыльных наблюдаются пороки и извращения, свойственные по преимуществу
людям подневольным, порабощенным, голодным и находящимся в постоянном страхе.
Богатые чай пьют, а бедняки работают, надзиратели у всех на глазах обманывают свое начальство, неизбежные столкновения рудничной и тюремной администраций вносят в жизнь массу дрязг, сплетней и всяких мелких беспорядков, которые ложатся своею тяжестью прежде всего на
людей подневольных, по пословице: паны дерутся — у хлопцев чубы болят.
— Был… Мне, брат, нельзя, потому что тут исправник и Лука Назарыч.
Подневольный я
человек.
А по сю сторону перегородки, прислонившись к замасленному карнизу ее, стоят
люди кабальные,
подневольные,
люди, обуреваемые жаждой стяжания, стоят и в безысходной тоске внемлют гимну собственности, который вопиет из всех стен этого мрачного здания!
— Желаниям
человека нет меры, его сила — неисчерпаема! Но мир все-таки еще очень медленно богатеет духом, потому что теперь каждый, желая освободить себя от зависимости, принужден копить не знания, а деньги. А когда
люди убьют жадность, когда они освободят себя из плена
подневольного труда…
Лебедев. Видишь ли, любезный друг… Не знаю, как начать, чтобы это вышло не так бессовестно… Николаша, совестно мне, краснею, язык заплетается, но, голубчик, войди в мое положение, пойми, что я
человек подневольный, негр, тряпка… Извини ты меня…
И потому, чтобы рабства не было, надо, чтобы
люди не желали пользоваться
подневольным трудом других, считали бы это грехом или стыдом.
Задача европейской науки — именно в том, чтобы, изучив силы природы, заставить их работать на
человека, освободить личность из плена догмата, суеверий, предрассудков, из тисков
подневольного труда и претворить освобожденную физическую энергию в духовную.
Человеку дано было первоначально даровое существование — вкушением «плодов от древа жизни»; хотя он, призванный лелеять и холить сад Божий, и не был обречен на праздность, но райский труд его имел не
подневольный, а вдохновенный характер любовно-творческого отношения к миру.
Тогда каждый политический ссыльный, всякий «штрафной», попавший на
подневольное житье в провинцию, был предметом безусловного сочувствия всех порядочных
людей.
С ужасом поняла это Александра Яковлевна, но изменить что-нибудь в дальнейшем течении этой позорной,
подневольной жизни она была не в силах. Привыкшая играть
людьми, она сделалась вдруг игрушкой негодяев. Она сама, собственными руками отдала им свое спокойствие, свою свободу.
Но одно остается несомненным: нет возврата к тому
подневольному, принудительно рационализированному сознанию, против которого восстает подпольный
человек.
Напоминаем, что политический момент был крайне острый, а в частной судьбе отца Кирилла наступал «последний день его красы». Приказный Пафнутиева монастыря Заломавин был
человек крутой и отцу Кириллу не мирволил; он запер его с ломтем хлеба и кружкою воды в особливую келью и держал на замке. Так, вероятно, он хотел его проморить до пострига в монахи. Кирилле оставалось только лить слезы и петь «жалостные калязинские спевы», сложенные подобными ему жертвами «
подневольного пострижения...