Неточные совпадения
Время шло медленно и все медленнее, Самгин чувствовал, что
погружается в холод какой-то пустоты,
в состояние бездумья, но вот золотистая голова Дуняши исчезла, на месте ее величественно встала Алина, вся
в белом, точно мраморная. Несколько секунд она стояла рядом с ним — шумно дыша, становясь как будто еще выше. Самгин видел, как ее картинное лицо побелело, некрасиво выкатились глаза, неестественно низким голосом она сказала...
Обломов тихо
погрузился в молчание и задумчивость. Эта задумчивость была не сон и не бдение: он беспечно пустил мысли бродить по воле, не сосредоточивая их ни на чем, покойно слушал мерное биение сердца и изредка ровно мигал, как человек, ни на что не устремляющий глаз. Он впал
в неопределенное, загадочное
состояние, род галлюцинации.
Казалось, что вся природа
погрузилась в дремотное
состояние.
Он решился к нему ехать и даже выйти
в отставку, если болезненное
состояние отца потребует его присутствия. Товарищи, заметя его беспокойство, ушли. Владимир, оставшись один, написал просьбу об отпуске, — закурил трубку и
погрузился в глубокие размышления.
Субъект искал объекта, а нашел лишь самого себя
в формальной своей бессодержательности, мышление устремлялось к бытию, а
погрузилось лишь
в свои собственные
состояния, знание обращалось к живому, а находило мертвое, опосредственное.
Душевное
состояние Петра после этого разговора еще обострилось, и он еще более
погрузился в свою мучительную работу.
Доктор и Помада вышли, а Лиза, оставшись одна
в пустом доме, снова утупила
в огонь глаза и
погрузилась в странное, столбняковое
состояние.
Общее правило таково: баловать ренегата лишь до тех пор, пока не успеют выкупать его
в помоях; когда же убедятся, что он по уши
погрузился в золото и что возврат
в первобытное
состояние для него уж немыслим, то ограничиваются скудными подачками и изобильными пинками.
Первое время после исчезновения Пашки Илье чего-то не хватало, но вскоре он снова попал
в колею чудесного и чуждого жизни. Снова началось чтение книжек, и душа Ильи
погрузилась в сладкое
состояние полудремоты.
Сначала это было трудно, но через несколько минут он уже стал
погружаться в знакомое ему
состояние бездумья,
в привычную пустоту, которая властно охватывала его после побоев и обид, когда он сидел одиноко где-нибудь
в углу.
Молчание. Маришка только на мгновение подымает свои большие, когда-то, вероятно, красивые глаза и с изумлением обводит ими кругом ряд суровых или улыбающихся лиц. На одно мгновение
в этих глазах вспыхивает искра сознания, по изможденному, сморщенному лицу пробегает нервная дрожь, и опять Маришка
погружается в свое тупое, одеревенелое
состояние, точно она застыла.
Тяжелая дремота сковывала и томила его. Но, как это всегда бывает с людьми, давно выбившимися из сна, он не мог заснуть сразу. Едва только сознание его начинало заволакиваться темной, мягкой и сладостной пеленой забвения, как страшный внутренний толчок вдруг подбрасывал его тело. Он со стоном вздрагивал, широко открывал
в диком испуге глаза и тотчас же опять
погружался в раздражающее переходное
состояние между сном и бодрствованием, похожее на бред, полный грозных видений.
Если это так, то должно, отвлекаясь от всего внешнего, обращаться преимущественно к внутреннему, не склоняясь ни к чему внешнему, и ничего не знать обо всем, а прежде всего о своем
состоянии, затем и об идеях, ничего не знать о себе самом и таким образом
погрузиться в созерцание (θέα) того, с чем делаешься единым.
Пропев «новую песнь», Варенька склонилась на диванчик и долго оставалась
в забытьи. Слезы орошали бледные ее ланиты. Молчала Дуня, перебирая складки передника, и она
погрузилась в какое-то особенное
состояние духа, не то забытье, не то дремоту… Когда наконец Варенька пришла
в себя, она спросила у нее...
Приближались сумерки. Огненной рекой разливалась заря по горизонту. Точно там, на западе, произошло страшнее вулканическое извержение и горела земля. Горы
в отдалении стали окрашиваться
в фиолетовые тона. Океан
погружался в дремотное
состояние.
Было уже поздно. На небе взошла луна и бледным сиянием своим осветила безбрежное море. Кругом царила абсолютная тишина. Ни малейшего движения
в воздухе, ни единого облачка на небе. Все
в природе замерло и
погрузилось в дремотное
состояние. Листва на деревьях, мох на ветвях старых елей, сухая трава и паутина, унизанная жемчужными каплями вечерней росы, — все было так неподвижно, как
в сказке о спящей царевне и семи богатырях.
— Отечество?.. Помню ли я его? люблю ль его?.. — произнес странник, и, несмотря, что голос его дрожал, он казался грозным вызовом тому, кто осмелился бы оскорбить его сомнением
в любви к родине. Но вдруг, будто испугавшись, что высказал слишком много, он
погрузился опять
в то мрачное
состояние, из которого магическое слово вывело его.