Неточные совпадения
Он пошатнулся, говоря это, и,
повторяя это
движение, старался показать, что он это сделал нарочно.
— Я, — говорил он, — я-я-я! — все чаще
повторял он, делая руками
движения пловца. — Я написал предисловие… Книга продается у входа… Она — неграмотна. Знает на память около тридцати тысяч стихов… Я — Больше, чем в Илиаде. Профессор Жданов… Когда я… Профессор Барсов…
Он был чрезвычайно взволнован и смотрел на Версилова, как бы ожидая от него подтвердительного слова.
Повторяю, все это было так неожиданно, что я сидел без
движения. Версилов был взволнован даже не меньше его: он молча подошел к маме и крепко обнял ее; затем мама подошла, и тоже молча, к Макару Ивановичу и поклонилась ему в ноги.
При этом он делал рукой
движение человека, попавшего в воду и не умеющего плавать. Каждый стих он заставлял меня
повторять несколько раз и все качал головой.
Но, как я говорил уже, никогда не сливался вполне с этим
движением моего времени,
повторяю, многое мне было чуждо.
— Ишь быстроногая… — любовно
повторяла Таисья, улепетывая за Нюрочкой. Таисье было под сорок лет, но ее восковое лицо все еще было красиво тою раскольничьею красотой, которая не знает износа. Неслышные, мягкие
движения и полумонашеский костюм придавали строгую женственность всей фигуре. Яркокрасные, строго сложенные губы говорили о неизжитом запасе застывших в этой начетчице сил.
Когда мастерица Таисья подала ей лестовку и ситцевый подрушник, девочка принялась откладывать земные поклоны и креститься,
повторяя каждое
движение Таисьи.
— Простите меня, — еще раз
повторил Малевский, а я, вспоминая
движение Зинаиды, подумал опять, что настоящая королева не могла бы с большим достоинством указать дерзновенному на дверь.
Я хотел ответить Олесе какой-нибудь шуткой и не мог: слишком много искреннего убеждения было в ее словах, так что даже, когда она, упомянув про судьбу, со страшной боязнью оглянулась на дверь, я невольно
повторил это
движение.
Я
повторил еще раз это не знаю кому принадлежащее изречение. Олеся задумалась, и я увидел по
движению ее губ, что она
повторяет мои слова.
— Какие? —
повторил Бельтов, которого голос мало-помалу изменялся от внутреннего
движения.
Захар, без сомнения,
повторил бы свою проделку; но
движение Гришки дало знать, что рука его также протягивалась к сундуку.
Кельнер поставил блюдо на круглый столик. Произошло небольшое
движение между гостями; несколько голов вытянулось; одни генералы за карточным столом сохранили невозмутимую торжественность позы. Спирит взъерошил свои волосы, нахмурился и, приблизившись к столику, начал поводить руками по воздуху: рак топорщился, пятился и приподнимал клешни. Спорит
повторил и участил свои
движения: рак по-прежнему топорщился.
Я вмиг
повторил то же, что и Ага, и, перекинув повод, двинулся на мост. Но передо мной вырос старший джигит и парой непонятных слов, без всякого выражения на своем каменном лице,
движением руки, ясно дал мне понять, что надо сперва пропустить первого, а потом идти одному, а там, мол, за тобой и мы поодиночке переправимся.
Повторять приказания было не нужно. Бубнов на берегу обрубил канат в том месте, где он мертвой петлей был закреплен за вырванное дерево. Освобожденный от тормоза канат был собран в лодку, наскоро была устроена новая петля и благополучно закреплена за матерую ель. Сила
движения была так велика, что огниво, несмотря на обливанье водой, загорелось огнем.
Вышел священник и, склонив голову немного вниз, начал возглашать: «Господи, владыко живота моего!» Бегушев очень любил эту молитву, как одно из глубочайших лирических
движений души человеческой, и сверх того высоко ценил ее по силе слова, в котором вылилось это
движение; но когда он наклонился вместе с другими в землю, то подняться затруднился, и уж Маремьяша подбежала и помогла ему; красен он при этом сделался как рак и, не решившись
повторять более поклона, опять сел на стул.
Втиснутый в металлический футляр, имея свободными только руки, Трама был лишен возможности передвигаться по дну собственными средствами. Он только приказывал по телефону, чтобы его перемещали вместе с паромом вперед, передвигали лебедкой в стороны, поднимали вверх и опускали. Не отрываясь от телефонной трубки, Рестуччи
повторял его приказания спокойно и повелительно, и казалось, что паром, лебедка и все машины приводились в
движение волей невидимого, таинственного подводного человека.
Впрочем, о мистере Астлее она беспрерывно заговаривала (особенно когда силилась мне что-то давеча рассказать), но что именно, я вполне не мог схватить; кажется, она даже смеялась над ним;
повторяла беспрерывно, что он ждет… и что знаю ли я, что он наверное стоит теперь под окном? «Да, да, под окном, — ну, отвори, посмотри, посмотри, он здесь, здесь!» Она толкала меня к окну, но только я делал
движение идти, она заливалась смехом, и я оставался при ней, а она бросалась меня обнимать.
Прежде нежели Дрейяк что-нибудь понял, высокий плечистый мужчина без сюртука, с засученными рукавами, с тяжелым железным ломом, повязанный красным платком, поровнявшись с ним, спросил его громовым голосом: «Ты с нами?» Дрейяк, бледный и уж несколько нездоровый, не мог сообразить, какое может иметь последствие отказ, и потому медлил с ответом; но новый знакомец был нетерпелив, он взял нашего шевалье за шиворот и, сообщив его телу
движение, весьма неприятное,
повторил вопрос.
А затем пойдет в ход изумительная по изобретательности и ухищрениям тюремная почта, и не одно, быть может, доброе
движение души, не один задушевный рассказ из-за запертой двери вновь скрасят мое пребывание в этой тюрьме, как это бывало не однажды… И еще раз я
повторю себе старую истину, что люди — всюду люди, даже и за стенами военно-каторжной тюрьмы.
Конечно, эта декламация была преувеличена и, пожалуй, даже нелепа, но зрители были так увлечены и очарованы драматической сценой, что незаметно для самих себя
повторяли все исступленные
движения Цирельмана.
Собрались женщины и стали выть над нею, как собаки, охваченные тоской и ужасом. А она, ускоряя
движения и отпихивая протянутые руки, порывисто кружилась на трех аршинах пространства, задыхалась и бормотала что-то. Понемногу резкими короткими
движениями она разорвала на себе платье, и верхняя часть туловища оголилась, желтая, худая, с отвислыми, болтающимися грудями. И завыла она страшным тягучим воем,
повторяя, бесконечно растягивая одни и те же слова...
— Вот что надо было тогда сделать, — любил он
повторять, — и что я говорил тогдашним вожакам
движения: закрыть все церкви, положить предел всем этим притворствам. Меня не слушались. И вот теперь опять мы в окружении попов.
Настроение А.И. продолжало быть и тогда революционным, но он ни в чем не проявлял уже желания стать во главе
движения, имеющего чисто подпольный характер. Своей же трибуны как публицист он себе еще не нашел, но не переставал писать каждый день и любил
повторять, что в его лета нет уже больше сна, как часов шесть-семь в день, почему он и просыпался и летом и зимой очень рано и сейчас же брался за перо. Но после завтрака он уже не работал и много ходил по Парижу.
Прибавьте к этому пламенное воображение и кипучую кровь, весь этот человеческий волканизм, с одной стороны, с другой — примешайте вкрадчивую любезность, ум, страсть в каждом
движении и звуке голоса — и рецепт любви готов. Маленький доктор, в блондиновом паричке и с двумя крылышками за плечами, попав раз к таким пациентам, то и дело посещает их и каждый раз, очинивши исправно свое перо, пишет на сигнатурке: repetatur [
Повторить (лат.).] прибавить того, усилить сего.
— Сто рублев счетом, — сказал он твердым голосом и пал униженно пред своим врагом — раз, другой. Тут он коварно, адски усмехнулся, пал в третий раз. — То было княжее, а это мое, — сказал он, приложился к ноге Хабара и оставил на ней кровавый, глубокий оттиск зубами. — Вот это мое пятно, —
повторил он и адски захохотал. Недаром звали его Мамоном. Вскрикнул Хабар — так сильно был он поранен, и первым
движением его было вырвать клок из бороды противника. Их тотчас розняли.
— Да, да… смерть… —
повторил он, заставив себя успокоиться и
движением головы сбрасывая с ресниц последние слезы, а быть может, и отгоняя иные мысли. — Это возмездие…
«Нет, теперь сделавшись bas bleu, [синим чулком,] она навсегда отказалась от прежних увлечений, — говорил он сам себе. — Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения», —
повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его
движений.
— Этот? —
повторил Прокофий, указывая
движением головы на высокого парня. Он качнул головой и прошамкал какое-то слово, я не разобрал что.