Адмирал прервал речь и,
повернув к морю свою круглую, крепко посаженную в плечах голову, в фуражке, чуть-чуть сбитой на затылок, взглянул на баркас, возвращающийся к «Коршуну», и резким металлическим голосом, заставившим Ашанина невольно вздрогнуть, крикнул...
Неточные совпадения
Когда мы обогнули восточный берег острова и
повернули к южному, нас ослепила великолепная и громадная картина, которая как будто поднималась из
моря, заслонила собой и небо, и океан, одна из тех картин, которые видишь в панораме, на полотне, и не веришь, приписывая обольщению кисти.
Я не пошел туда, а
повернул вправо по ключику Ада, чтобы выйти в один из верхних притоков соседней реки Кумуху, намереваясь по ней спуститься
к морю. В сумерки мы немного не дошли до водораздела и стали биваком в густом лесу.
Осмотр реки Шооми отнял довольно много времени. После полудня мы
повернули назад,
к морю, и направились
к горам, расположенным с левой стороны долины. Удэгейцы называют их Саха-дуони и Канда-дуони (мыс Черта Канда). Каждая из них высотой около 240 м.
Едва мы поднялись наверх, как сразу увидели, в чем дело. Из-за гор, с правой стороны Мутухе, большими клубами подымался белый дым. Дальше, на севере, тоже курились сопки. Очевидно, пал уже успел охватить большое пространство. Полюбовавшись им несколько минут, мы пошли
к морю и, когда достигли береговых обрывов,
повернули влево, обходя глубокие овраги и высокие мысы.
Пройдя по реке 5 км, мы
повернули на восток
к морю.
Когда я прошел всю главную улицу почти до
моря, пароходы еще стояли на рейде, и когда я
повернул направо, послышались голоса и громкий смех, и в темноте показались ярко освещенные окна, и стало похоже, будто я в захолустном городке осеннею ночью пробираюсь
к клубу.
Выйдя на намывную полосу прибоя, я
повернул к биваку. Слева от меня было
море, окрашенное в нежнофиолетовые тона, а справа — темный лес. Остроконечные вершины елей зубчатым гребнем резко вырисовывались на фоне зари, затканной в золото и пурпур. Волны с рокотом набегали на берег, разбрасывая пену по камням. Картина была удивительно красивая. Несмотря на то, что я весь вымок и чрезвычайно устал, я все же сел на плавник и стал любоваться природой. Хотелось виденное запечатлеть в своем мозгу на всю жизнь.
С бульвара
повернули к павильону и пошли по берегу и долго смотрели, как фосфорится
море. Фон Корен стал рассказывать, отчего оно фосфорится.
Так продолжалось около часа, пока красный туман не подступил
к горлу Пэда, напоминая, что пора идти спать. Справившись с головокружением, старик
повернул багровое мохнатое лицо
к бухте. У самой воды несколько матросов смолили катер, вился дымок, нежный, как голубая вуаль; грязный борт шхуны пестрел вывешенным для просушки бельем. Между шхуной и берегом тянулась солнечная полоса
моря.