Неточные совпадения
До первых чисел
июля все шло самым лучшим образом. Перепадали дожди, и притом такие тихие, теплые и благовременные, что все растущее
с неимоверною быстротой поднималось в росте, наливалось и зрело, словно волшебством двинутое из недр земли. Но потом началась жара и сухмень, что также было весьма благоприятно, потому что наступала рабочая пора. Граждане радовались, надеялись на обильный урожай и спешили
с работами.
В конце
июля полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой была бы сытость; мешали муку
с ржаной резкой, но сытости не было; пробовали, не будет ли лучше
с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости не добились.
Внешние отношения Алексея Александровича
с женою были такие же, как и прежде. Единственная разница состояла в том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и в прежние года, он
с открытием весны поехал на воды за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся в
июле и тотчас же
с увеличенною энергией взялся за свою обычную работу. Как и обыкновенно, жена его переехала на дачу, а он остался в Петербурге.
В половине
июля к Левину явился староста сестриной деревни, находившейся за двадцать верст от Покровского,
с отчетом о ходе дел и о покосе.
В начале
июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту.
В
июле, в самый зной, в полуденную пору,
Сыпучими песками, в гору,
С поклажей и
с семьёй дворян,
Четвёркою рыдван
Тащился.
Не огорчился он и в
июле, когда огромная толпа манифестантов густо текла по Невскому к Зимнему дворцу, чтоб выразить свое доверие царю и свое восхищение равнодушием его мужества,
с которым он так щедро, на протяжении всего царствования, тратил кровь своих подданных.
Лето в самом разгаре;
июль проходит; погода отличная.
С Ольгой Обломов почти не расстается. В ясный день он в парке, в жаркий полдень теряется
с ней в роще, между сосен, сидит у ее ног, читает ей; она уже вышивает другой лоскуток канвы — для него. И у них царствует жаркое лето: набегают иногда облака и проходят.
Летом, в
июле, за два месяца до поездки в Петербург и когда я уже стал совершенно свободен, Марья Ивановна попросила меня съездить в Троицкий посад к одной старой поселившейся там девице
с одним поручением — весьма неинтересным, чтобы упоминать о нем в подробности.
Что за плавание в этих печальных местах! что за климат! Лета почти нет: утром ни холодно, ни тепло, а вечером положительно холодно. Туманы скрывают от глаз чуть не собственный нос. Вчера палили из пушек, били в барабан, чтоб навести наши шлюпки
с офицерами на место, где стоит фрегат. Ветра большею частию свежие, холодные, тишины почти не бывает, а половина
июля!
Боже сохрани, застанет непогода!» Представьте себе этот вой ветра, только в десять, в двадцать раз сильнее, и не в поле, а в море, — и вы получите слабое понятие о том, что мы испытывали в ночи
с 8-го на 9-е и все 9-е число
июля, выходя из Китайского моря в Тихий океан.
Мы вышли из Гонконга 26 июня и до 5-го
июля сделали всего миль триста, то есть то, что могли бы сделать в сутки
с небольшим, — так задержал нас противный восточный ветер.
Отправка партии, в которой шла Маслова, была назначена на 5-е
июля. В этот же день приготовился ехать зa нею и Нехлюдов. Накануне его отъезда приехала в город, чтоб повидаться
с братом, сестра Нехлюдова
с мужем.
Как раз в это лето, в
июле месяце, во время вакаций, случилось так, что маменька
с сынком отправились погостить на недельку в другой уезд, за семьдесят верст, к одной дальней родственнице, муж которой служил на станции железной дороги (той самой, ближайшей от нашего города станции,
с которой Иван Федорович Карамазов месяц спустя отправился в Москву).
На следующий день, 26
июля, опять дождь. Нельзя разобраться, где кончается туман и где начинаются тучи. Этот мелкий, частый дождь шел подряд трое суток
с удивительным постоянством. Терпение наше истощилось. Н.А. Десулави не мог больше ждать. Отпуск его кончался, и ему надлежало возвратиться в Хабаровск.
1
июля прошло в сборах. Лошадей я оставил дома на отдыхе, из людей взял
с собою только Загурского и Туртыгина. Вещи свои мы должны были нести на себе в котомках.
15
июля, рано утром, я выступил в дорогу, взяв
с собою Мурзина, Эпова и Кожевникова. Ночевали мы в селе Пермском, а на другой день пошли дальше.
Начиная
с 7
июля погода снова стала портиться. Все время шли дожди
с ветром. Воспользовавшись непогодой, я занялся вычерчиванием маршрутов и обработкой путевых дневников. На эту работу ушло 3 суток. Покончив
с ней, я стал собираться в новую экспедицию на реку Арзамасовку. А.И. Мерзлякову было поручено произвести съемку Касафуновой долины и Кабаньей пади, а Г.И. Гранатман взялся произвести рекогносцировку в направлении Арзамасовка — Тадушу.
«
Июль нынешнего года, и всякий месяц нынешнего года до болезни миленького, да и в прошлом году то же, и прежде то же. Пять дней тому назад были у нас студенты; вчера то же. Я
с ними много шалила, так весело было. Завтра или послезавтра будут опять, опять будет очень весело».
— Друг мой, миленький мой, как я рада, что опять
с тобою, хоть на минуточку! Знаешь, сколько мне осталось сидеть в этом подвале? Твои дела когда кончатся? к 10-му
июля кончатся?
Не одни железные цепи перетирают жизнь; Чаадаев в единственном письме, которое он мне писал за границу (20
июля 1851), говорит о том, что он гибнет, слабеет и быстрыми шагами приближается к концу — «не от того угнетения, против которого восстают люди, а того, которое они сносят
с каким-то трогательным умилением и которое по этому самому пагубнее первого».
После этой речи против самого себя он проворно схватил лист бумаги
с министерским заголовком и написал: «Si permette al sig. A. H. di ritornare a Nizza e di restarvi quanto tempo credera conveniente. Per il rninistro S. Martino. 12 Juglio 1851». [«Сим разрешается г. А. Г. возвратиться в Ниццу и оставаться там, сколько времени он найдет нужным. За министра
С. Мартино. 12
июля 1851» (ит.).]
В непродолжительном времени об Иване Федоровиче везде пошли речи как о великом хозяине. Тетушка не могла нарадоваться своим племянником и никогда не упускала случая им похвастаться. В один день, — это было уже по окончании жатвы, и именно в конце
июля, — Василиса Кашпоровна, взявши Ивана Федоровича
с таинственным видом за руку, сказала, что она теперь хочет поговорить
с ним о деле, которое
с давних пор уже ее занимает.
8
июля, перед обедом, «Байкал» снялся
с якоря.
Максимум рабочих часов — 12 1/2 в сутки — приходится на май, июнь и
июль, а минимум — 7 час. — на декабрь и январь.] он же предоставляет разные облегчения каторжным разряда исправляющихся; но практика поневоле не всегда сообразуется
с законом именно в силу местных условий и особенностей труда.
Направляясь из Александровска, он 24
июля на волах,
с большими трудностями, перевалил через Пилингу.
Весна и начало лета бывают почти всегда холодные; в 1889 г. морозы были в
июле и августе, и дурная осенняя погода началась
с 24
июля и продолжалась до конца октября.
Эта охота продолжается до половины лета
с тою разницею, что
с весны рябчики самцы не только откликаются на искусственный голос самки, но и летят на него
с большою горячностью, так что садятся по деревьям весьма близко от охотника, и бить их в это время очень легко; со второй половины мая до половины
июля они откликаются охотно, но идут тупо; потом перестают совсем приближаться на голос самки, а только откликаются, и потому охотник должен отыскивать их уже
с собакой.
Когда молодые достигнут полного возраста, что бывает в исходе
июля, то старые травники держатся
с выводками по открытым, голым берегам прудов, озер и речных заливов; любят также шататься около грязей.
Селезень, напротив, разорив гнездо своей утки, получает ее опять в полное владение, и она не расстается
с ним ни на одну минуту до тех пор, покуда вновь не затеет гнезда, вновь не скроется от селезня и не сядет на яйца. даже предположить, что иной утке совсем не удастся вывесть детей в продолжение целого лета, потому-то каждому охотнику и случается встречать в июне, даже в начале
июля, до самой линевки, уток парами.
Встречая кречеток только в продолжение двух месяцев,
с начала мая до начала
июля, в исключительную эпоху их жизни, я, к сожалению, ничего не могу сказать более о нравах этой довольно крепкой, складной и красивой птицы.
Где выводят они детей — не знаю; [Тот же охотник сказывал мне, что черные кулички выводят детей в больших лесах по небольшим болотцам] но в
июле появляются
с выводками молодых: доказательство, что вьют гнезда где-нибудь недалеко.
— Наконец, для селезней наступает время линьки, и они также скрываются в крепкие места, в те же камышистые пруды и озера, что продолжается
с половины июня почти до исхода
июля.
Голубь и голубка сидят попеременно на яйцах в продолжение двух
с половиною недель. Многие охотники говорят, что все голубиные породы выводят детей по три раза в одно лето. Не могу
с точностию подтвердить этого мнения, но считаю его вероятным потому, что в мае, июне и
июле нахаживал я голубей, сидящих на яйцах, а равно и потому, что яиц бывает всегда только по два.
Когда молодые подрастут в полгуся и больше и даже почти оперятся, только не могут еще летать, [Водяная птица в этом отношении совершенно противоположна некоторым породам степной дичи; перья в крыльях Молодых тетеревов, куропаток и перепелок вырастают прежде всего, и они еще в пушку могут перелетывать, а у всей водяной Дичи, напротив, перья в крыльях вырастают последние, так что даже безобразно видеть на выросшем и оперившемся теле молодого гуся или утки голые папоротки
с синими пеньками] что бывает в исходе июня или начале
июля, — охотники начинают охотиться за молодыми и старыми, линяющими в то время, гусями и называющимися подлинь.
Я никогда не видал стаи речных куликов, но весною находил их парами, а в
июле и августе
с выводками молодых.
Хорошо дрессированная, послушная и не слишком горячая легавая собака необходима для удачной охоты за куропатками. В
июле выводки держатся в поле, в степных лугах
с мелким кустарником, в некосях, в бастыльнике. Сначала они очень смирны, и когда собака нападет на след, то старый самец начнет бегать, вертеться и даже перепархивать у ней под носом, чтобы отвести ее от выводки.
Весною и летом, до исхода
июля, коростели довольно худы, но
с перемещением в поля очень скоро так жиреют, что к концу августа буквально заплывают салом, и в это время коростель имеет отличный вкус, потому что жир его не так приторен, как перепелиный.
Две недели спустя, то есть уже в начале
июля, и в продолжение этих двух недель история нашего героя, и особенно последнее приключение этой истории, обращаются в странный, весьма увеселительный, почти невероятный и в то же время почти наглядный анекдот, распространяющийся мало-помалу по всем улицам, соседним
с дачами Лебедева, Птицына, Дарьи Алексеевны, Епанчиных, короче сказать, почти по всему городу и даже по окрестностям его.
Мы знаем только одно, что свадьба назначена действительно и что сам князь уполномочил Лебедева, Келлера и какого-то знакомого Лебедева, которого тот представил князю на этот случай, принять на себя все хлопоты по этому делу, как церковные, так и хозяйственные; что денег велено было не жалеть, что торопила и настаивала на свадьбе Настасья Филипповна; что шафером князя назначен был Келлер, по собственной его пламенной просьбе, а к Настасье Филипповне — Бурдовский, принявший это назначение
с восторгом, и что день свадьбы назначен был в начале
июля.
С июля месяца зрительная твоя трубка помогает мне тебя отыскивать, навожу ее на ваш департамент — и вижу вице-директора в полной деятельности.
Об Кургане просто тоска — вы хорошо сделали, что предварили старика насчет тамошнего забияки. Да и вообще весь состав как-то не мил. Вероятно, кончится тем, что переводчика Кесаря самого прогонят, если он слишком будет надоедать своею перебранкою
с уездной администрацией… [В конце
июля П. Д. Горчаков перевел А. Ф. Бриггена на службу в туринский суд. О преследовании Бриггена сибирской администрацией — в сб. «Декабристы», 1907, стр. 51 и сл.]
В конце августа или в начале сентября, если все будет благополучно, пускаюсь в ваши страны: к тому времени получится разрешение от князя, к которому я отправил 31
июля мое просительное письмо
с лекарским свидетельством. Недели две или три пробуду у вас. Вы примите меня под вашу крышу. О многом потолкуем — почти два года как мы не видались…
Два раза погостила в доме Бронникова: 3
июля явилась отрадным гостем в темную, дождливую ночь. Никто не верил, когда я утром возвестил о ее приезде. Тогда пробыла
с нами до 15
июля.
Дети
с бабушкой, вероятно, в конце
июля отправятся. Разрешение детям уже вышло, но идет переписка о старушке. Кажется, мудрено старушку здесь остановить. В Туринске на эту семью много легло горя…
Сестра пишет, что в июне обещают перевести нас в Тобольск. Значит, в
июле мы увидимся.
С горестью пожмите руку доброму Матвею Ивановичу. Письмо Волконского сегодня посылаю в Тобольск. Туда, кажется, никто не писал. Адресую Бобрищеву-Пушкину. Мне вдруг попалась эта весть, так что почти не верится.
Только
с неделю как начали жать рожь, а между тем уже подоспел ржаной сев, который там всегда начинался около 25
июля.
В жаркое летнее утро, это было в исходе
июля, разбудили нас
с сестрой ранее обыкновенного: напоили чаем за маленьким нашим столиком; подали карету к крыльцу, и, помолившись богу, мы все пошли садиться.
Впервые опубликован в журнале «Время», январь-июль 1861 г. под заглавием «Униженные и оскорбленные. Из записок неудавшегося литератора»
с посвящением М.М.Достоевскому. Текст был переработан для отдельного издания этого же года, при последующих изданиях проводилась только стилистическая правка. Воспроизводится по изданию 1879 г. (последнее при жизни автора)
с исправлением опечаток по предыдущим изданиям. 1859 г.
Двадцать первого
июля, накануне своих именин, Марья Петровна Воловитинова
с самого утра находится в тревожном ожидании. Она лично надзирает за тем, как горничные убирают комнаты и устроивают постели для дорогих гостей.