Неточные совпадения
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая по комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца,
плечо с
плечом, голубой царь, священник в золотой рясе, и над неподвижной,
немой массой людей плывут мудрые слова примирения.
Клим ощущал в себе игру веселенького снисхождения ко всем, щекочущее желание похлопать по
плечу Кутузова, который с одинаковым упрямством доказывал необходимость изучения Маркса и гениальность Мусоргского; наваливаясь на
немого, тихого Спивака, всегда сидевшего у рояля, он говорил...
С любопытством смотрю, как столкнутся две кухарки, с корзинами на
плечах, как несется нескончаемая двойная, тройная цепь экипажей, подобно реке, как из нее с неподражаемою ловкостью вывернется один экипаж и сольется с другою нитью, или как вся эта цепь мгновенно
онемеет, лишь только полисмен с тротуара поднимет руку.
Она вскочила и схватила его обеими руками за
плечи. Митя,
немой от восторга, глядел ей в глаза, в лицо, на улыбку ее, и вдруг, крепко обняв ее, бросился ее целовать.
Англичанка на этот
немой вопрос поднимала свои сухие
плечи и рыжие брови, а потом кивала головой с грацией фарфоровой куклы, что в переводе значило: мужик.
— Не гожусь я ни для чего, кроме как для таких делов! — сказал Николай, пожимая
плечами. — Думаю, думаю — где мое место? Нету места мне! Надо говорить с людьми, а я — не умею. Вижу я все, все обиды людские чувствую, а сказать — не могу!
Немая душа.
Я поселился в слободе, у Орлова. Большая хата на пустыре, пол земляной, кошмы для постелей. Лушка, толстая
немая баба, кухарка и калмык Доржа. Еды всякой вволю: и баранина, и рыба разная, обед и ужин горячие. К хате пристроен большой чулан, а в нем всякая всячина съестная: и мука, и масло, и бочка с соленой промысловой осетриной, вся залитая доверху тузлуком, в который я как-то, споткнувшись в темноте, попал обеими руками до
плеч, и мой новый зипун с месяц рыбищей соленой разил.
И от этих воспоминаний собственное тучное больное тело, раскинувшееся на кровати, казалось уже чужим, уже испытывающим огненную силу взрыва; и чудилось, будто руки в
плече отделяются от туловища, зубы выпадают, мозг разделяется на частицы, ноги
немеют и лежат покорно, пальцами вверх, как у покойника.
Принесли длинную жердь, «сестры» положили ее себе на
плечи, и Муфель принялся выделывать на ней гимнастические упражнения: вертелся на брюхе, вертелся на локтях, вертелся на согнутых коленках — словом, показывал чудеса своего искусства; «сестры» только кряхтели и сильно пошатывались, когда Муфель выделывал разные salto mortale; [Опасный прыжок (лат.).] лесообъездчики ахали, Никитич стоял в
немом восторге с растворенным ртом.
Те догадались, что он
немой. «Ничего, — говорят, — ничего, раб божий, не благодари нас, а богу благодарствуй», — и стали его вытаскивать из повозки — мужчины под
плечи и под ноги, а женщины только его слабые ручки поддерживали и еще более напугались страшного состояния больного, потому что руки у него в плечевых суставах совсем «перевалилися» и только волосяными веревками были кое-как перевязаны.
Не мог уйти Савелий из злобинского дома, да и оставаться в нем ему было хуже смерти. Еще с Тарасом Ермилычем можно было помириться — крут сердцем да отходчив, а вот Ардальон Павлыч на глазах как бельмо сидит. Благодаря размолвке Тараса Ермилыча с генералом Смагин забрал еще больше силы. Он уже несколько раз ездил в генеральский дом для предварительных разведок и возвращался с загадочно-таинственным лицом, а на
немой вопрос хозяина только пожимал
плечами.
Тот пришел, посмотрел, пожал
плечами и решил, что
немой либо бежал, либо утоп вместе с своей глупой собакой.
Громаду белую костей
И желтый череп без очей
С улыбкой вечной и
немой,
Вот что узрел он пред собой.
Густая, длинная коса,
Плеч беломраморных краса,
Рассыпавшись к сухим костям
Кой-где прилипнула… и там,
Где сердце чистое такой
Любовью билось огневой,
Давно без пищи уж бродил
Кровавый червь — жилец могил!
Крепко забинтованное
плечо как будто
онемело на время, и молодая девушка почти не чувствовала в нем никакой боли сейчас.
А моя бедная деда слушала сурового старика, дрожа всем телом и бросая на моего отца умоляющие взоры. Он не вынес этого
немого укора, крепко обнял ее и, передернув
плечами, вышел из дому. Через несколько минут я видела, как он скакал по тропинке в горы. Я смотрела на удаляющуюся фигуру отца, на стройный силуэт коня и всадника, и вдруг точно что-то толкнуло меня к Хаджи-Магомету.
Была
немая борьба. Гибкое, сильное тело извивалось, пуговицы и застежки трещали. Вдруг Катра перестала биться. Она слабо застонала — тем же тоскливым стоном бредящего человека. Жестоким поцелуем я припал к нагому
плечу.
Ноги от страху
онемели, затряслись, и он остановился. От всего себя он чувствовал одну только спину, неподвижную, серую, широкую, как глухой забор, мимо которого не пролетит ни одна пуля. И повернуть ее он не мог, так спиною и встретил дружинников, которые сзади несколькими парами рук схватили его за
плечи, за руки и даже за шиворот. Повернули.