Неточные совпадения
Будет работа великая,
Будет награда эа труд,
Только что рухнется дерево —
Цепи греха упадут».
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то
есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали:
было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на
цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Так, например, при Негодяеве упоминается о некоем дворянском сыне Ивашке Фарафонтьеве, который
был посажен на
цепь за то, что говорил хульные слова, а слова те в том состояли, что"всем-де людям в еде равная потреба настоит, и кто-де
ест много, пускай делится с тем, кто
ест мало"."И, сидя на
цепи, Ивашка умре", — прибавляет летописец.
Из-за покрытой снегом крыши видны
были узорчатый с
цепями крест и выше его — поднимающийся треугольник созвездия Возничего с желтовато-яркою Капеллой.
Во всё это первое время особенно живо чувствовалась натянутость, как бы подергиванье в ту и другую сторону той
цепи, которою они
были связаны.
«Если добро имеет причину, оно уже не добро; если оно имеет последствие — награду, оно тоже не добро. Стало
быть, добро вне
цепи причин и следствий».
И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что̀ ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и
цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта
будет против нее.
Когда он явился в
цепь, там
была уж сильная перестрелка. Вулич не заботился ни о пулях, ни о шашках чеченских: он отыскивал своего счастливого понтера.
Подложили
цепи под колеса вместо тормозов, чтоб они не раскатывались, взяли лошадей под уздцы и начали спускаться; направо
был утес, налево пропасть такая, что целая деревушка осетин, живущих на дне ее, казалась гнездом ласточки; я содрогнулся, подумав, что часто здесь, в глухую ночь, по этой дороге, где две повозки не могут разъехаться, какой-нибудь курьер раз десять в год проезжает, не вылезая из своего тряского экипажа.
Что за оказия!.. но дурной каламбур не утешение для русского человека, и я, для развлечения, вздумал записывать рассказ Максима Максимыча о Бэле, не воображая, что он
будет первым звеном длинной
цепи повестей; видите, как иногда маловажный случай имеет жестокие последствия!..
У меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь
была только
цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку.
На всех их
были золотые прорезные кресты, золотыми прорезными
цепями прикрепленные к куполам, так что издали сверкало, как бы на воздухе, ни к чему не прикрепленное, висевшее золото.
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что пишут в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего в остроге; пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон
есть антихрист и держится на каменной
цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет
цепь и овладеет всем миром.
Притянули его железными
цепями к древесному стволу, гвоздем прибили ему руки и, приподняв его повыше, чтобы отовсюду
был виден козак, принялись тут же раскладывать под деревом костер.
Схватили их турки у самого Трапезонта и всех забрали невольниками на галеры, взяли их по рукам и ногам в железные
цепи, не давали по целым неделям пшена и
поили противной морской водою.
Не платившего должника приковывали
цепью к пушке, где должен
был он сидеть до тех пор, пока кто-нибудь из товарищей не решался его выкупить и заплатить за него долг.
Случалось, что петлей якорной
цепи его сшибало с ног, ударяя о палубу, что не придержанный у кнека [Кнек (кнехт) — чугунная или деревянная тумба, кнехты могут
быть расположены по парно для закрепления швартовых — канатов, которыми судно крепится к причалу.] канат вырывался из рук, сдирая с ладоней кожу, что ветер бил его по лицу мокрым углом паруса с вшитым в него железным кольцом, и, короче сказать, вся работа являлась пыткой, требующей пристального внимания, но, как ни тяжело он дышал, с трудом разгибая спину, улыбка презрения не оставляла его лица.
Это
был очень молодой человек, лет двадцати двух, с смуглою и подвижною физиономией, казавшеюся старее своих лет, одетый по моде и фатом, с пробором на затылке, расчесанный и распомаженный, со множеством перстней и колец на белых, отчищенных щетками пальцах и золотыми
цепями на жилете.
Одет он
был в широком щегольском легком пальто, в светлых летних брюках, и вообще все
было на нем широко, щегольское и с иголочки; белье безукоризненное,
цепь к часам массивная.
Лариса. А всякие другие
цепи — не помеха!
Будем носить их вместе, я разделю с вами эту ношу, бульшую половину тяжести я возьму на себя.
Я приехал в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков
был след, оставленный Пугачевым! Меня привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги
цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили одного в тесной и темной конурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою.
Так с
цепи, стало
быть, спустили.
По торцам мостовой, наполняя воздух тупым и дробным звуком шагов, нестройно двигалась небольшая, редкая толпа, она
была похожа на метлу, ручкой которой служила
цепь экипажей, медленно и скучно тянувшаяся за нею. Встречные экипажи прижимались к панелям, — впереди толпы быстро шагал студент, рослый, кудрявый, точно извозчик-лихач; размахивая черным кашне перед мордами лошадей, он зычно кричал...
— Господа, — самая современная и трагическая песня: «Потеряла я колечко».
Есть такое колечко, оно связывает меня, человека, с
цепью подобных ему…
«Я не мало встречал болтунов, иногда они возбуждали у меня чувство, близкое зависти. Чему я завидовал? Уменью связывать все противоречия мысли в одну
цепь, освещать их каким-то одним своим огоньком. В сущности, это насилие над свободой мысли и зависть к насилию — глупа. Но этот…» — Самгин
был неприятно удивлен своим открытием, но чем больше думал о Тагильском, тем более убеждался, что сын трактирщика приятен ему. «Чем? Интеллигент в первом поколении? Любовью к противоречиям? Злостью? Нет. Это — не то».
А рабочие шли все так же густо, нестройно и не спеша;
было много сутулых, многие держали руки в карманах и за спиною. Это вызвало в памяти Самгина снимок с чьей-то картины, напечатанный в «Ниве»: чудовищная фигура Молоха, и к ней, сквозь толпу карфагенян, идет, согнувшись, вереница людей, нанизанных на
цепь, обреченных в жертву страшному богу.
Эту группу, вместе с гробом впереди ее, окружала
цепь студентов и рабочих, державших друг друга за руки, у многих в руках — револьверы. Одно из крепких звеньев
цепи — Дунаев, другое — рабочий Петр Заломов, которого Самгин встречал и о котором говорили, что им
была организована защита университета, осажденного полицией.
Однажды, поздно вечером, он позвонил к Дронову. Дверь приоткрылась не так быстро, как всегда, и
цепь, мешавшая вполне открыть ее, не
была снята, а из щели раздался сердитый вопрос Таисьи...
И сам домик обветшал немного, глядел небрежно, нечисто, как небритый и немытый человек. Краска слезла, дождевые трубы местами изломались: оттого на дворе стояли лужи грязи, через которые, как прежде, брошена
была узенькая доска. Когда кто войдет в калитку, старая арапка не скачет бодро на
цепи, а хрипло и лениво лает, не вылезая из конуры.
Все тихо в доме Пшеницыной. Войдешь на дворик и
будешь охвачен живой идиллией: куры и петухи засуетятся и побегут прятаться в углы; собака начнет скакать на
цепи, заливаясь лаем; Акулина перестанет доить корову, а дворник остановится рубить дрова, и оба с любопытством посмотрят на посетителя.
Двор величиной
был с комнату, так что коляска стукнула дышлом в угол и распугала кучу кур, которые с кудахтаньем бросились стремительно, иные даже в лёт, в разные стороны; да большая черная собака начала рваться на
цепи направо и налево, с отчаянным лаем, стараясь достать за морды лошадей.
Она страдала за эти уродливости и от этих уродливостей, мешавших жить, чувствовала нередко
цепи и готова бы
была, ради правды, подать руку пылкому товарищу, другу, пожалуй мужу, наконец… чем бы он ни
был для нее, — и идти на борьбу против старых врагов, стирать ложь, мести сор, освещать темные углы, смело, не слушая старых, разбитых голосов, не только Тычковых, но и самой бабушки, там, где последняя безусловно опирается на старое, вопреки своему разуму, — вывести, если можно, и ее на другую дорогу.
Да и нечего говорить, разве только спрашивать: «Выдержат ли якорные
цепи и канаты напор ветра или нет?» Вопрос, похожий на гоголевский вопрос: «Доедет или не доедет колесо до Казани?» Но для нас он
был и гамлетовским вопросом:
быть или не
быть?
Часа в три мы снялись с якоря, пробыв ровно три месяца в Нагасаки: 10 августа пришли и 11 ноября ушли. Я лег
было спать, но топот людей, укладка якорной
цепи разбудили меня. Я вышел в ту минуту, когда мы выходили на первый рейд, к Ковальским, так называемым, воротам. Недавно я еще катался тут. Вон и бухта, которую мы осматривали, вон Паппенберг, все знакомые рытвины и ложбины на дальних высоких горах, вот Каменосима, Ивосима, вон, налево, синеет мыс Номо, а вот и простор, беспредельность, море!
Я не унывал нисколько, отчасти потому, что мне казалось невероятным, чтобы
цепи — канаты двух, наконец, трех и даже четырех якорей не выдержали, а главное — берег близко. Он, а не рифы,
был для меня «каменной стеной», на которую я бесконечно и возлагал все упование. Это совершенно усыпляло всякий страх и даже подозрение опасности, когда она
была очевидна. И я смотрел на всю эту «опасную» двухдневную минуту как на дело, до меня нисколько не касающееся.
Из этого видно, что у всех, кто не бывал на море,
были еще в памяти старые романы Купера или рассказы Мариета о море и моряках, о капитанах, которые чуть не сажали на
цепь пассажиров, могли жечь и вешать подчиненных, о кораблекрушениях, землетрясениях.
Скоро ли же и эти страны свяжутся в одну
цепь и
будут посылать в Европу письма, товары и т. п.?
Посмотрите на постановку и уборку парусов вблизи, на сложность механизма, на эту сеть снастей, канатов, веревок, концов и веревочек, из которых каждая отправляет свое особенное назначение и
есть необходимое звено в общей
цепи; взгляните на число рук, приводящих их в движение.
Солдат повел Нехлюдова на другое крыльцо и подошел по доскам к другому входу. Еще со двора
было слышно гуденье голосов и внутреннее движение, как в хорошем, готовящемся к ройке улье, но когда Нехлюдов подошел ближе, и отворилась дверь, гуденье это усилилось и перешло в звук перекрикивающихся, ругающихся, смеющихся голосов. Послышался переливчатый звук
цепей, и пахнуло знакомым тяжелым запахом испражнений и дегтя.
Некоторое время в церкви
было молчание, и слышались только сморкание, откашливание, крик младенцев и изредка звон
цепей. Но вот арестанты, стоявшие посередине, шарахнулись, нажались друг на друга, оставляя дорогу посередине, и по дороге этой прошел смотритель и стал впереди всех, посередине церкви.
Как ни знакомо
было Нехлюдову это зрелище, как ни часто видел он в продолжение этих трех месяцев всё тех же 400 человек уголовных арестантов в самых различных положениях: и в жаре, в облаке пыли, которое они поднимали волочащими
цепи ногами, и на привалах по дороге, и на этапах в теплое время на дворе, где происходили ужасающие сцены открытого разврата, он всё-таки всякий раз, когда входил в середину их и чувствовал, как теперь, что внимание их обращено на него, испытывал мучительное чувство стыда и сознания своей виноватости перед ними.
Говорят, что человек может
быть внутренне свободен и в
цепях, может
быть свободен, когда его сжигают на костре.
Правда, пожалуй, и то, что это испытанное и уже тысячелетнее орудие для нравственного перерождения человека от рабства к свободе и к нравственному совершенствованию может обратиться в обоюдоострое орудие, так что иного, пожалуй, приведет вместо смирения и окончательного самообладания, напротив, к самой сатанинской гордости, то
есть к
цепям, а не к свободе.
— Черный нос, значит, из злых, из цепных, — важно и твердо заметил Коля, как будто все дело
было именно в щенке и в его черном носе. Но главное
было в том, что он все еще изо всех сил старался побороть в себе чувство, чтобы не заплакать как «маленький», и все еще не мог побороть. — Подрастет, придется посадить на
цепь, уж я знаю.
О да, мы
будем в
цепях, и не
будет воли, но тогда, в великом горе нашем, мы вновь воскреснем в радость, без которой человеку жить невозможно, а Богу
быть, ибо Бог дает радость, это его привилегия, великая…
Мы посоветовались и решили оставить тропу и пойти целиной. Взобравшись на первую попавшуюся сопку, мы стали осматриваться. Впереди, в 4 км от нас, виднелся залив Пластун; влево — высокий горный хребет, за которым, вероятно, должна
быть река Синанца; сзади — озеро Долгое, справа —
цепь размытых холмов, за ними — море. Не заметив ничего подозрительного, я хотел
было опять вернуться на тропу, но гольд посоветовал спуститься к ключику, текущему к северу, и дойти по нему до реки Тхетибе.
В небольшом этапе
было человек восемьдесят народу в
цепях, бритых и небритых, женщин, детей; все они расступились перед офицером, и мы увидели на грязном полу, в углу, на соломе какую-то фигуру, завернутую в кафтан ссыльного.
Шумно, весело, обнимаясь и пожимая друг другу руки, стояли мы, окруженные
цепью жандармских и гарнизонных офицеров. Свидание одушевило всех; расспросам, анекдотам не
было конца.
В сенях сидели и лежали несколько человек скованных, окруженных солдатами с ружьями; в передней
было тоже несколько человек разных сословий, без
цепей, но строго охраняемых.
Но что же это
была бы за молодежь, которая могла бы в ожидании теоретических решений спокойно смотреть на то, что делалось вокруг, на сотни поляков, гремевших
цепями по Владимирской дороге, на крепостное состояние, на солдат, засекаемых на Ходынском поле каким-нибудь генералом Дашкевичем, на студентов-товарищей, пропадавших без вести.