Неточные совпадения
— Не надо
было надевать шиньона, — отвечала Николаева, давно решившая, что если старый вдовец, которого она ловила, женится
на ней, то
свадьба будет самая простая. — Я не люблю этот фаст.
— Как я
буду счастлив, когда узнаю, что вы влюбитесь! — сказал Левин. — Пожалуйста, позовите меня
на свадьбу.
— Да вот хоть черкесы, — продолжал он, — как напьются бузы
на свадьбе или
на похоронах, так и пошла рубка. Я раз насилу ноги унес, а еще у мирнова князя
был в гостях.
Раз приезжает сам старый князь звать нас
на свадьбу: он отдавал старшую дочь замуж, а мы
были с ним кунаки: так нельзя же, знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились. В ауле множество собак встретило нас громким лаем. Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть в лицо,
были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», — сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» — отвечал я, усмехаясь. У меня
было свое
на уме.
Герой наш, по обыкновению, сейчас вступил с нею в разговор и расспросил, сама ли она держит трактир, или
есть хозяин, и сколько дает доходу трактир, и с ними ли живут сыновья, и что старший сын холостой или женатый человек, и какую взял жену, с большим ли приданым или нет, и доволен ли
был тесть, и не сердился ли, что мало подарков получил
на свадьбе, — словом, не пропустил ничего.
Меж тем Онегина явленье
У Лариных произвело
На всех большое впечатленье
И всех соседей развлекло.
Пошла догадка за догадкой.
Все стали толковать украдкой,
Шутить, судить не без греха,
Татьяне прочить жениха;
Иные даже утверждали,
Что
свадьба слажена совсем,
Но остановлена затем,
Что модных колец не достали.
О
свадьбе Ленского давно
У них уж
было решено.
Добро бы
на свадьбу!» Савельич
был прав.
— Что, ваше благородие? — сказал смеясь Пугачев. — Выручили красную девицу! Как думаешь, не послать ли за попом, да не заставить ли его обвенчать племянницу? Пожалуй, я
буду посаженым отцом, Швабрин дружкою; [Дрýжка — распорядитель
на свадьбе.] закутим, запьем — и ворота запрем!
Явилась Тося в голубом сарафане, с толстой косой, перекинутой через плечо
на грудь, с бусами
на шее, — теперь она
была похожа
на фигуру с картины Маковского «Боярская
свадьба».
Мелькали — и не редко — лица, нахмуренные угрюмо, даже грозно, и почти не заметны
были физиономии профессиональных зрителей, — людей, которые одинаково равнодушно смотрят
на свадьбы, похороны,
на парады войск и
на арестантов, отправляемых в Сибирь.
Но лишь только он затрепещет от любви, тотчас же, как камень, сваливается
на него тяжелая мысль: как
быть, что делать, как приступить к вопросу о
свадьбе, где взять денег, чем потом жить?..
— Ты забыл, сколько беготни, суматохи и у жениха и у невесты. А кто у меня, ты, что ли,
будешь бегать по портным, по сапожникам, к мебельщику? Один я не разорвусь
на все стороны. Все в городе узнают. «Обломов женится — вы слышали?» — «Ужели?
На ком? Кто такая? Когда
свадьба?» — говорил Обломов разными голосами. — Только и разговора! Да я измучусь, слягу от одного этого, а ты выдумал:
свадьба!
Опять полились
на Захара «жалкие» слова, опять Анисья заговорила носом, что «она в первый раз от хозяйки слышит о
свадьбе, что в разговорах с ней даже помину не
было, да и
свадьбы нет, и статочное ли дело? Это выдумал, должно
быть, враг рода человеческого, хоть сейчас сквозь землю провалиться, и что хозяйка тоже готова снять образ со стены, что она про Ильинскую барышню и не слыхивала, а разумела какую-нибудь другую невесту…».
Он уже не ходил
на четверть от полу по комнате, не шутил с Анисьей, не волновался надеждами
на счастье: их надо
было отодвинуть
на три месяца; да нет! В три месяца он только разберет дела, узнает свое имение, а
свадьба…
— Ну, вот, бабушка, наконец вы договорились до дела, до правды: «женись, не женись — как хочешь»! Давно бы так! Стало
быть, и ваша и моя
свадьба откладываются
на неопределенное время.
— Что же ты хочешь, чтоб я
на свадьбе твоей
был?
Свадьба была отложена до осени по каким-то хозяйственным соображениям Татьяны Марковны — и в доме постепенно готовили приданое. Из кладовых вынуты
были старинные кружева, отобрано
было родовое серебро, золото, разделены
на две равные половины посуда, белье, меха, разные вещи, жемчуг, брильянты.
Их сближение
было просто и естественно, как указывала натура, сдержанная чистой нравственностью и моралью бабушки. Марфенька до
свадьбы не дала ему ни одного поцелуя, никакой почти лишней против прежнего ласки — и
на украденный им поцелуй продолжала смотреть как
на дерзость и грозила уйти или пожаловаться бабушке.
Наконец совершилась и
свадьба Марфеньки с Викентьевым, против общего ожидания, очень скромно. Приглашено
было на нее только высшее общество города и несколько окрестных помещиков, что, однако, составило человек пятьдесят.
— Бабушка! Ничего не надо. Я сыт по горло.
На одной станции я
пил чай,
на другой — молоко,
на третьей попал
на крестьянскую
свадьбу — меня вином потчевали,
ел мед, пряники…
Раз Надежда Васильевна попала
на деревенскую
свадьбу и с этого деревенского «веселья» даже заболела: недаром сложились эти похоронные свадебные песни — в них выливалась вся бабья мука мученическая, которой не
было конца-краю.
В половине службы пришла Наталья Андреевна, или Наташа, как звал ее Алексей Петрович; по окончании
свадьбы попросила молодых зайти к ней; у ней
был приготовлен маленький завтрак: зашли, посмеялись, даже протанцовали две кадрили в две пары, даже вальсировали; Алексей Петрович, не умевший танцовать, играл им
на скрипке, часа полтора пролетели легко и незаметно.
Свадьба была веселая.
— Еще бы! Еще бы невеста не
была наряднее всех
на свадьбе!
Просыпаясь, она нежится в своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и не думает, и полудремлет и не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому дню, к этим дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам, как расположить этот день, это, конечно, не дремота; но, кроме того,
есть еще два предмета, года через три после
свадьбы явился и третий, который тут в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно, в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о занятии, которое дает ей полную самостоятельность в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или Не спится? глаза полузакрыты,
на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
Смотри
на жену, как смотрел
на невесту, знай, что она каждую минуту имеет право сказать: «я недовольна тобою, прочь от меня»; смотри
на нее так, и она через девять лет после твоей
свадьбы будет внушать тебе такое же поэтическое чувство, как невеста, нет, более поэтическое, более идеальное в хорошем смысле слова.
— Знаю: коли не о
свадьбе, так известно о чем. Да не
на таковских напал. Мы его в бараний рог согнем. В мешке в церковь привезу, за виски вокруг налоя обведу, да еще рад
будет. Ну, да нечего с тобой много говорить, и так лишнее наговорила: девушкам не следует этого знать, это материно дело. А девушка должна слушаться, она еще ничего не понимает. Так
будешь с ним говорить, как я тебе велю?
— Мы все говорили обо мне, — начал Лопухов: — а ведь это очень нелюбезно с моей стороны, что я все говорил о себе. Теперь я хочу
быть любезным, — говорить о вас! Вера Павловна. Знаете, я
был о вас еще гораздо худшего мнения, чем вы обо мне. А теперь… ну, да это после. Но все-таки, я не умею отвечать себе
на одно. Отвечайте вы мне. Скоро
будет ваша
свадьба?
Начав поздравлять Лопухова с женою, такою красавицею, она опять разгорячилась: «Нет, мы должны праздновать вашу
свадьбу»; велела подать завтрак
на скорую руку, подать шампанское, Верочка
была должна
выпить полстакана за свою
свадьбу, полстакана за свою мастерскую, полстакана за саму Жюли.
Она позвонила, девка вошла и
на вопросы ее отвечала, что Кирила Петрович вечером ездил в Арбатово и возвратился поздно, что он дал строгое приказание не выпускать ее из ее комнаты и смотреть за тем, чтоб никто с нею не говорил, что, впрочем, не видно никаких особенных приготовлений к
свадьбе, кроме того, что велено
было попу не отлучаться из деревни ни под каким предлогом.
Кирила Петрович согласился ей о том не говорить, но решился не тратить времени и назначил
быть свадьбе на другой же день.
Тут он снова очутился в своей среде. Чиновники и откупщики, заводчики и чиновники — раздолье, да и только. Все трепетало его, все вставало перед ним, все
поило его, все давало ему обеды, все глядело в глаза;
на свадьбах и именинах первый тост предлагали «за здравие его превосходительства!».
К тому же Федор Карлович мне похвастался, что у него
есть новый фрак, синий, с золотыми пуговицами, и действительно я его видел раз отправляющегося
на какую-то
свадьбу во фраке, который ему
был широк, но с золотыми пуговицами. Мальчик, приставленный за ним, донес мне, что фрак этот он брал у своего знакомого сидельца в косметическом магазейне. Без малейшего сожаления пристал я к бедняку — где синий фрак, да и только?
Он думал, что я шучу, но когда я ему наскоро сказал, в чем дело, он вспрыгнул от радости.
Быть шафером
на тайной
свадьбе, хлопотать, может, попасть под следствие, и все это в маленьком городе без всяких рассеяний. Он тотчас обещал достать для меня карету, четверку лошадей и бросился к комоду смотреть,
есть ли чистый белый жилет.
Десять лет перед своей смертью Вадим женился
на моей кузине, и я
был шафером
на свадьбе.
Во всех этих веселостях Бурмакины приняли деятельное участие. Милочка совсем оживилась и очень умно распоряжалась своими туалетами. Платья, сшитые перед
свадьбой, надевала в дома попроще, а московские туалеты приберегала для важных оказий. То первое платье, которое
было сшито у Сихлер и для московских знакомых оказалось слишком роскошным, она надела
на folle journйe к Струнниковым и решительно всех затмила. Даже Александра Гавриловна заметила...
За тем да за сем (как она выражалась) веселая барышня совсем позабыла выйти замуж и, только достигши тридцати лет, догадалась влюбиться в канцелярского чиновника уездного суда Слепушкина, который
был моложе ее лет
на шесть и умер чахоткой, года полтора спустя после
свадьбы, оставив жену беременною. Мужа она страстно любила и все время, покуда его точил жестокий недуг, самоотверженно за ним ухаживала.
— Не роль тюремщика, а надо
было с ней тем языком говорить, который она понимает. И в Москву не следовало ездить. Только избаловал бабенку да израсходовался. Сосчитай, сколько ты денег
на свадьбу да
на поездку истратил, а теперь приемы эти пошли. Этак и разориться недолго.
Словом сказать, целых три месяца сряду захолустье
ело,
пило и гудело, как пчелы в улье. В это же время и молодые люди сходились между собой. Происходили предварительные ухаживанья, затевались
свадьбы, которые отчасти игрались в рожественский мясоед, отчасти отлагались
на Красную горку.
— Эге-ге-ге, земляк! да ты мастер, как вижу, обниматься! А я
на четвертый только день после
свадьбы выучился обнимать покойную свою Хвеську, да и то спасибо куму:
бывши дружкою,уже надоумил.
Скажи ему, что и
свадьбу готовят, только не
будет музыки
на нашей
свадьбе:
будут дьяки
петь вместо кобз и сопилок.
Будет же, моя дорогая рыбка,
будет и у меня
свадьба: только и дьяков не
будет на той
свадьбе; ворон черный прокрячет вместо попа надо мною; гладкое поле
будет моя хата; сизая туча — моя крыша; орел выклюет мои карие очи; вымоют дожди козацкие косточки, и вихорь высушит их.
С теткой покойного деда, которая сама
была на этой
свадьбе, случилась забавная история:
была она одета тогда в татарское широкое платье и с чаркою в руках угощала собрание.
И вот
на балах и
свадьбах и
на поминовенных обедах, где народ
был «серый», шли вина с вороной…
Бывали здесь богатые купеческие
свадьбы, когда около дома стояли чудные запряжки; бывали и небогатые, когда стояли вдоль бульвара кареты, вроде театральных,
на клячах которых в обыкновенное время возили актеров императорских театров
на спектакли и репетиции. У этих карет иногда проваливалось дно, и ехавшие бежали по мостовой, вопя о спасении… Впрочем, это
было безопасно, потому что заморенные лошади еле двигались… Такой случай в восьмидесятых годах
был на Петровке и закончился полицейским протоколом.
Коляновская, в сущности,
была женщина властная, но очень добрая и, согласившись, наконец, уступить свою любимицу, дала ей приданое и устроила
на свой счет
свадьбу.
Это
была свадьба, совершаемая с соблюдением всех старинных обычаев. Венчали перед синагогой
на площади, в сумерки. Над женихом и невестой держали богатый балдахин… Читали молитвы,
пили вино, и жених, бросив
на пол рюмку, топтал ее ногой…
Последними уже к большому столу явились два новых гостя. Один
был известный поляк из ссыльных, Май-Стабровский, а другой — розовый, улыбавшийся красавец, еврей Ечкин. Оба они
были из дальних сибиряков и оба попали
на свадьбу проездом, как знакомые Полуянова. Стабровский, средних лет господин, держал себя с большим достоинством. Ечкин поразил всех своими бриллиантами, которые у него горели везде, где только можно
было их посадить.
—
На свадьбе у Прасковьи Ивановны ты, конечно,
будешь? — спросила она Галактиона с деланым спокойствием, когда уже подъезжали к дому.
— Папа,
будем смотреть
на вещи прямо, — объясняла она отцу при Устеньке. — Я даже завидую Устеньке…
Будет она жить пока у отца, потом приедет с ярмарки купец и возьмет ее замуж. Одна
свадьба чего стоит: все
будут веселиться,
пить, а молодых заставят целоваться.
Другие называли Огибенина просто «Еграшкой модником». Анфуса Гавриловна
была взята из огибенинского дома, хотя и состояла в нем
на положении племянницы. Поэтому
на малыгинскую
свадьбу Огибенин явился с большим апломбом, как один из ближайших родственников. Он относился ко всем свысока, как к дикарям, и чувствовал себя
на одной ноге только с Евлампией Харитоновной.