Неточные совпадения
Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта книга принадлежала ей,
была та самая, из которой она читала ему о воскресении
Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией,
будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он ее и не раскрывал.
«Этому тоже надо
Лазаря петь, — думал он, бледнея и с постукивающим сердцем, — и натуральнее
петь. Натуральнее всего ничего бы не
петь. Усиленно ничего не
петь! Нет! усиленно
было бы опять ненатурально… Ну, да там как обернется… посмотрим… сейчас… хорошо иль не хорошо, что я иду? Бабочка сама на свечку летит. Сердце стучит, вот что нехорошо!..»
— Да полно тебе
Лазаря петь, [
Лазаря петь — калики перехожие и слепцы, чтобы разжалобить слушателей,
пели стих о евангельском Лазаре. Здесь в переносном смысле — жаловаться.] — перебил опять Базаров. — Сядь лучше вот тут на диван да дай на себя посмотреть.
—
Лазаря петь! — повторил Василий Иванович. — Ты, Евгений, не думай, что я хочу, так сказать, разжалобить гостя: вот, мол, мы в каком захолустье живем. Я, напротив, того мнения, что для человека мыслящего нет захолустья. По крайней мере, я стараюсь, по возможности, не зарасти, как говорится, мохом, не отстать от века.
На монастырском дворе сидят целые толпы нищих, калек, слепых, всяких уродов, которые хором
поют «
Лазаря».
Но такое-то убеждение и у Самсона Силыча
есть, хотя оно и не совершенно ясно в его сознании: вследствие этого-то убеждения он и ласкает
Лазаря, и ведет дело с Рисположенским, и решается на объявление себя несостоятельным.
Большов. Ну, а на
Лазаря, так и пускай на него; он малый с понятием, да и капиталец
есть.
Капитал у
Лазаря есть; не громадный, правда, но ведь не в капитале сила, а в том, чтоб иметь под рукою запас дураков.
Православный народ смущаю, по целым дням
Лазаря пою.
Пока мужчина здоров, силен и весел, вы не обращаете на него никакого внимания, но как только он покатил вниз по наклонной плоскости и стал
Лазаря петь, вы вешаетесь ему на шею.
— Что я вас хотел попросить, Александр Давыдыч… Нельзя ли как-нибудь старца моего вразумить… Вы вот дуэты с ним разыгрываете… Дает мне пять синеньких в месяц… Это что же такое?! На табак не хватает. Еще толкует: не делай долгов! Я бы его на мое место посадил и посмотрел бы! Я ведь никаких пенсий не получаю; не то что иные (Виктор произнес это последнее слово с особенным ударением). А деньжищев у него много, я знаю. Со мной
Лазаря петь нечего, меня не проведешь. Шалишь! Руки-то себе нагрел тоже… ловко!
Здесь, в этой трущобе, к нему раз спускалось небо на землю; здесь он испытал самое высокое удовольствие, к которому стремилась его душа; тут он, вечно голодный и холодный нищий, один раз давал пир — такой пир, который можно
было бы назвать «пиром
Лазаря».
Как не почтить человека с такими семейными добродетелями, и мне этого
Лазаря, повторяю вам,
было очень жалко, тем больше, что, обиженный от своего собственного рода, он ни на какую помощь своих жидов не надеялся и даже выражал к ним горькое презрение, а это, конечно, не проходит даром, особенно в роде жидовском.
Арина Федотовна. Он братцу
Лазаря поет да штуки разные подводит, а тот ему и верит.
Погоревал, поплакал с месяц, и
будет с нее, а ежели цельный век
Лазаря петь, то и старуха того не стоит.
— Нечего Лазаря-то
петь!.. — перебила его Фленушка. — Как
есть настоящий казанский сирота!.. Нет, друг любезный, меня не разжалобишь!.. Насквозь вижу бесстыжую твою душу! Все твои мысли у меня на ладони!.. Отчего долго не ехал?.. Зачем вестей не присылал?
— Зачала
Лазаря! — сказал, смеясь, Патап Максимыч. — Уж и Рассохиным нечего
есть! Эко слово, спасенная душа, ты молвила!.. Да у них, я тебе скажу, денег куча; лопатами, чай, гребут. Обитель-то ихняя первыми богачами строена. У вас в Комарове они и хоронились, и постригались, и каких за то вкладов не надавали! Пошарь-ка у Досифеи в сундуках, много тысяч найдешь.
Поэтому воскрешение отцов, согласно федоровскому проекту, даже если бы оно
было осуществимо, далеко еще отстоит от воскресения мертвых, чаемого христианской верой, оно находится в другой от него плоскости, так же как и воскрешение
Лазаря и другие чудесные воскрешения, хотя они и совершались не натурально-магическим, хозяйственным, но чудесным путем.
Нельзя, впрочем, отрицать, что и в этой «научной» работе богословия
есть известная польза инвентаризации и своя честность Марфы, которая перестала уже
быть Марией [Сестры
Лазаря, известные по евангельскому рассказу о посещении Иисусом Христом Вифании.
По лону могучей реки, вместо унылых
напевов про
Лазаря, вместо удалых песен про батьку атамана Стеньку Разина, вместо бурлацкого стона про дубинушку, слышится теперь лишь один несмолкаемый шум воды под колесами да резкие свистки пароходов.
Плывут, бывало, нищие по Волге, плывут, громогласно распевая про Алексея Божия человека, про Страшный суд и про то, как «жили да
были два братца родные, два братца, два
Лазаря; одна матушка их породила, да не одно счастье Господь им послал».
Увидал раз нищего слепца, стоит слепец на базаре,
Лазаря поет.
— Ну, ну… нечего
Лазаря петь! Сию же минуту чтобы твоего солдафона здесь не
было! Слышишь?
Печальный кортеж, сопровождаемый множеством карет и колясок, двинулся через Исаакиевский мост, Морскую и Невский проспект в Александро-Невскую лавру, где после соборно отслуженной заупокойной литургии и отпевания, гроб
был опущен в могилу на Лазаревском кладбище, близ церкви святого
Лазаря, устроенной, по преданию, Петром I над прахом любимой сестры своей Натальи Алексеевны, тело которой в последствии
было перенесено в Благовещенскую церковь.
Действительно, это свидание на мистически настроенного Зарудина произвело отрадное впечатление, он
был почему-то глубоко убежден, что оно, несмотря на последние слова Натальи Федоровны, далеко не последнее, он, проводив графиню, снова вернулся в церковь святого
Лазаря и там горячо благодарил Бога за неизреченную благость, явленную ему избранием его другом-охранителем несчастной, безумно любимой им женщины, он видел в этой встрече в храме доказательство именно этой воли Провидения.
Фраза, полная всепрощающей христианской любви и кротости, по отношению к ее мужу, сказанная Натальей Федоровной Аракчеевой Николаю Павловичу Зарудину в церкви святого
Лазаря: «Ведь я не могу винить и его, всякая другая на моем месте могла
быть счастлива, но только не я, да ведь он совсем и не знал меня», —
была совершенно справедлива.
Это
было, впрочем, делом одного мгновения. Она снова прочла в глазах Николая Павловича, неотводно устремленных на нее, ту немую мольбу, которая заставила ее продолжить с ним свидание в церкви святого
Лазаря семь лет тому назад. Она прочла в этих глазах, как и тогда, и то, что он никогда не заикнется ей о своей любви и не покажет ей, что знает о ее сочувствии ему.
Лазаря я перед ним не
пела и не сочла нужным каяться в своем невежестве; зачем же, в самом деле, сейчас же становиться в положение малолетней.
Стр. 61.
Лазаря я перед ним не
пела… — т. е. не прикидывалась несчастной, не старалась разжалобить (от евангельской притчи о Лазаре, который лежал в струпьях у ворот богача и рад
был питаться крохами с его стола).