Неточные совпадения
И, наконец, когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить за собой
дверь. Затем схватил запор и тихо, неслышно, насадил его
на петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у
двери. Незваный гость был уже тоже у
дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда
дверь разделяла их, а он прислушивался.
— Пожалуйте, ваше сиятельство, ожидают, — сказал ласковый жирный швейцар большого дома Корчагиных, отворяя бесшумно двигавшуюся
на английских
петлях дубовую
дверь подъезда. — Кушают, только вас велено просить.
Лиза вскочила и бросилась к окну, но
дверь устояла
на замке и
петлях.
Разумеется, я уперся и не отпирал, но дюжие молодцы в одну минуту высадили
дверь, и без того чуть державшуюся
на ржавых
петлях.
Минуты ожидания длились довольно томительно. Сначала где-то вдали хлопнула
дверь — и все смолкло, потом кто-то стремглав пробежал по коридору — и опять воцарилось безмолвие минут
на десять. Наконец, вдруг все
двери точно сорвались с
петель, словно волна какая-то шла; началось всеобщее хлопанье и угорелая беготня, послышались голоса, то громкие, то осторожные, отдававшие различные приказания.
Я ему мало в ноги от радости не поклонился и думаю: чем мне этою
дверью заставляться да потом ее отставлять, я ее лучше фундаментально прилажу, чтобы она мне всегда была ограждением, и взял и учинил ее
на самых надежных плотных
петлях, а для безопаски еще к ней самый тяжелый блок приснастил из булыжного камня, и все это исправил в тишине в один день до вечера и, как пришла ночная пора, лег в свое время и сплю.
Рославлев и Рено вышли из кафе и пустились по Ганд-Газу, узкой улице, ведущей в предместье, или, лучше сказать, в ту часть города, которая находится между укрепленным валом и внутреннею стеною Данцига. Они остановились у высокого дома с небольшими окнами. Рено застучал тяжелой скобою; через полминуты
дверь заскрипела
на своих толстых
петлях, и они вошли в темные сени, где тюремный страж, в полувоинственном наряде, отвесив жандарму низкой поклон, повел их вверх по крутой лестнице.
Из темного пространства, открытого повернувшеюся
на широких
петлях дубовою
дверью, тихо вступила белая женская фигура.
Я не могу сказать, отчего они пели: перержавевшие ли
петли были тому виною или сам механик, делавший их, скрыл в них какой-нибудь секрет, — но замечательно то, что каждая
дверь имела свой особенный голос:
дверь, ведущая в спальню, пела самым тоненьким дискантом;
дверь в столовую хрипела басом; но та, которая была в сенях, издавала какой-то странный дребезжащий и вместе стонущий звук, так что, вслушиваясь в него, очень ясно наконец слышалось: «батюшки, я зябну!» Я знаю, что многим очень не нравится этот звук; но я его очень люблю, и если мне случится иногда здесь услышать скрып
дверей, тогда мне вдруг так и запахнет деревнею, низенькой комнаткой, озаренной свечкой в старинном подсвечнике, ужином, уже стоящим
на столе, майскою темною ночью, глядящею из сада, сквозь растворенное окно,
на стол, уставленный приборами, соловьем, обдающим сад, дом и дальнюю реку своими раскатами, страхом и шорохом ветвей… и Боже, какая длинная навевается мне тогда вереница воспоминаний!
Утром рано до зари переправлялся он
на снятых с
петель сарайных воротищах через Орлик (лодки здесь не было) и с бутылками за необъятным недром шнырял из лачужки в лачужку, чтобы промочить из скляницы засохшие уста умирающих или поставить мелом крест
на двери, если драма жизни здесь уже кончилась и занавесь смерти закрылась над последним из актеров.
Вдруг
дверь, висевшая
на одной
петле, откинулась, и в угол вошла верховая девушка, не вторая, а третья, маленькая, которую держали для посылок.
Войдя в открытую, висевшую
на одной
петле дверь щелявой пристройки, расслабленно прильнувшей к желтой, облупленной стене двухэтажного дома, я направился между мешками муки в тесный угол, откуда
на меня плыл кисловатый, теплый, сытный пар, но — вдруг
на дворе раздались страшные звуки: что-то зашлепало, зафыркало.
Тар-рах! Ударился мельник в мягкое багно со всего размаха, так что мочага вся колыхнулась, будто
на пружинах, да снова мельника сажени
на две кверху и подкинула. Упал опять, схватился
на ровные ноги, да бегом лётом, да через спящего подсыпку, да чуть не вышиб с
петлями дверей — и ну под гору во все лопатки чесать босиком… Сам бежит к только вскрикивает, — все ему кажется, вот-вот чертяка
на него налетит.
Растворите, во имя отца и сына и святаго духа, дверечки широкие: сам я, сватушка,
двери на петле поведу, а без аминя не войду!» Тем, друг сердечный, что в свадебном деле ничего без молитвы начинать нельзя, весь поезд, значит, аминя и ждет — да!
А в эту пору у нас вечеринки каждый день, — шум, крик, беготня,
двери до полночи в моей комнате ни минуты не стоят
на петлях.
Услышав необычную возню, заглянула она за́
дверь и увидела, что мать евангельская
петлю себе
на шею накинула…
Но Катерина Астафьевна спала крепким сном, и хотя Лариса было перепугалась, когда
дверь немножко пискнула
на своих
петлях, однако испуг этот был совершенно напрасен.
Ha самом краю деревни стояла как-то в стороне от других маленькая полуразвалившаяся избенка. Часть крыши её была снесена, белые стены закопчены дымом; стекла повыбиты в оконцах, a
дверь, сорванная с
петель и расщепленная
на куски, валялась тут же y покосившегося крылечка.
Павел с шумом отодвинул железный засов. Чугунная
дверь, скрипя
на ржавых
петлях, отворилась.
Минуты Чурчилы были сочтены, как вдруг
дверь избушки от сильного удара распахнулась, сорвавшись с
петель. В избу вбежал Димитрий со своими удальцами и, взглянув
на старика, крикнул ему...
Приходившие с заказами со страхом отступали от пустой избушки, в которой только
двери, по блажи ветра, стонали
на петлях.
Терем этот, огороженный высоким бревенчатым забором, разделялся длинными сенями
на две ровные половины. Меньшая из них, состоявшая из одной светлицы, была занята упомянутыми стариками, а большая, по слухам, обитаемая нечистою силою, стояла запертою большой железной
дверью, сквозь которую продеты были двойные заклепы, охваченные огромным замком с заржавленною
петлей.
Дверь на ржавых
петлях, вымазанная охрой, длинный темный коридор в жирных пятнах, невозможно грязная лестница, скрипящая под ногами и пропитанная отвратительным запахом сточных труб и отхожих мест.
Терем этот, огороженный высоким бревенчатым забором, разделялся длинными сенями
на две неровные половины. Меньшая из них, состоявшая из одной светлицы, была занята упомянутыми стариками, а большая, по слухам, обитаемая нечистой силой, стояла запертой большою железной
дверью, сквозь которую продеты были двойные заклепы, охваченные огромным замком с заржавленной
петлей.
Минуты Чурчилы были сочтены, но в этот миг
дверь избушки от сильного удара распахнулась и соскочила с
петель. В избу вбежал Дмитрий с ватагой и, взглянув
на старика, крикнул ему...
Железная
дверь вздохнула
на своих
петлях, стукнул запор, и все бездушные вещи пришли
на свои места.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его
на стол (стол, состоявший из
двери,
на которой торчали оторванные
петли, положенной
на два боченка). Даву взял пакет и прочел надпись.
С трепещущим сердцем он подошел к вязанке дров, развязал веревку, вытянул ее из-под дров и, оглядываясь
на дверь, понес к себе в камеру. В камере он влез
на табуретку и накинул веревку
на отдушник. Связав оба конца веревки, он перетянул узел и из двойной веревки сделал
петлю.
Петля была слишком низко. Он вновь перевязал веревку, опять сделал
петлю, примерил
на шею и, беспокойно прислушиваясь и оглядываясь
на дверь, влез
на табуретку, всунул голову в
петлю, оправил ее и, оттолкнув табуретку, повис…