Неточные совпадения
— Войдите, войдите ко мне сюда, — настойчиво и повелительно закричала она, — теперь уж без глупостей! О Господи, что ж вы стояли и молчали такое время? Он мог истечь кровью, мама! Где это вы, как это вы? Прежде всего воды, воды! Надо рану промыть, просто опустить в
холодную воду, чтобы боль
перестала, и держать, все держать… Скорей, скорей воды, мама, в полоскательную чашку. Да скорее же, — нервно закончила она. Она
была в совершенном испуге; рана Алеши страшно поразила ее.
Пришла осень. Желтые листья падали с деревьев и усеяли берега; зелень полиняла; река приняла свинцовый цвет; небо
было постоянно серо; дул
холодный ветер с мелким дождем. Берега реки опустели: не слышно
было ни веселых песен, ни смеху, ни звонких голосов по берегам; лодки и барки
перестали сновать взад и вперед. Ни одно насекомое не прожужжит в траве, ни одна птичка не защебечет на дереве; только галки и вороны криком наводили уныние на душу; и рыба
перестала клевать.
Иудушка, который, в первое время приезжая в Погорелку, встречал там лишь самый
холодный прием, вдруг
перестал быть ненавистным.
Много раз случалось мне замечать, что в прекрасную погоду вдруг рыба
переставала брать, и почти всегда, через сутки или ближе, наступало упорное ненастье, то
есть сильные, продолжительные дожди с
холодным ветром.
Это маленькое правонарушение служило к созиданию великого дела: оно воспитывало дух товарищества, дух взаимопомощи и сострадания, который придает всякой среде теплоту и жизненность, с утратой коих люди
перестают быть людьми и становятся
холодными эгоистами, неспособными ни к какому делу, требующему самоотвержения и доблести.
Я очень хорошо чувствовал, что это не
было со стороны Иды
холодным равнодушием к характеру наших отношений, а сдавалось мне, что она как будто видела меня насквозь и понимала, что я не
перестал любить их добрую семью, а только неловко мне бывать у них чаще.
Весь этот вечер он мало говорил со мною, но в каждом слове его к Кате, к Соне, в каждом движении и взгляде его я видела любовь и не сомневалась в ней. Мне только досадно и жалко за него
было, зачем он находит нужным еще таиться и притворяться
холодным, когда все уже так ясно и когда так легко и просто можно бы
было быть так невозможно счастливым. Но меня, как преступление, мучило то, что я спрыгнула к нему в сарай. Мне все казалось, что он
перестанет уважать меня за это и сердит на меня.
— Послушай! — сказала я, дотрогиваясь до его руки, чтоб он оглянулся на меня. — Послушай, отчего ты никогда не сказал мне, что ты хочешь, чтобы я жила именно так, как ты хотел, зачем ты давал мне волю, которою я не умела пользоваться, зачем ты
перестал учить меня? Ежели бы ты хотел, ежели бы ты иначе вел меня, ничего, ничего бы не
было, — сказала я голосом, в котором сильней и сильней выражалась
холодная досада и упрек, а не прежняя любовь.
Никаких докторов и полицейских чиновников там еще не
было, а
был некто Петр Андреич Глазов, оренбургский помещик и железный заводчик, открывший эти целебные источники по народной молве, потому что обыватели упраздненного города Сергиевска и окрестные жители, по большей части некрещеные чуваши, не
переставали лечиться и вылечиваться от всех болезней питьем прозрачной,
холодной, как лед, серной воды и купаньем в ее бассейне.
Без шапки, босый, в изорванном пиджаке поверх грязной рубахи, в шароварах, выпачканных тиной, он
был похож на батрака. Но скуластое лицо,
холодное и сухое, вся осанка его показывали в нём хозяина, человека, знающего себе цену. Идя, он думал, что парни и девки на селе, как всегда, посмеются над его одеждой, и знал, что, если он, молча прищурив глаза, поглядит на шутников, они
перестанут дразнить Николая Фаддеевича Назарова. Пусть привыкают узнавать попа и в рогоже.
Дождь лил весь день, и это
был самый
холодный и мрачный дождь, какой-то даже грозный дождь, я это помню, с явной враждебностью к людям, а тут вдруг, в одиннадцатом часу,
перестал, и началась страшная сырость, сырее и
холоднее, чем когда дождь шел, и ото всего шел какой-то пар, от каждого камня на улице, и из каждого переулка, если заглянуть в него в самую глубь, подальше с улицы.
Льдом нельзя греть, а водой и паром можно греть. Водой можно вот как греть: провести в
холодный дом воду. Когда вода замерзнет, так лед выносить вон; опять замерзнет, — опять выносить вон. И в доме все
будет теплее, и так станет тепло, что вода не станет уж мерзнуть. Отчего это так
будет? — Оттого, что как вода замерзнет, так она выпустит из себя лишнее тепло в воздух, и до тех пор
будет выпускать, пока воздух согреется, и вода
перестанет мерзнуть.
Цвибуш опустился на колени, бросил в сторону шляпу и прильнул пылающим лицом к
холодной сверкающей поверхности…Илька машинально опустилась на одно колено и последовала примеру отца. Цвибуш
пил ртом и глазами. Он видел в воде свою, покрытую кровью, физиономию и, глядя на кровоподтеки и ссадины, готовил подходящую остроту. Но острота вылетела из головы, и вода полилась изо рта обратно, когда он на зеркальной поверхности, рядом с своим лицом, увидел лицо Ильки. Он
перестал пить и поднял голову.
Кудиныч понял, что заплачь эта женщина и ему
перестало бы
быть так жутко, как при этом
холодном, безмолвном отчаянии.
Лелька нахмурилась,
перестала петь и испуганно прикусила губу. Позор! Ой, позор! Комсомолка, теперь даже член партии уже, — и вдруг сейчас разревется! Быстро ушла за кулисы, в самом темном углу прижалась лбом к
холодной кирпичной стене, покрытой паутиной, и сладко зарыдала.
Крупа
перестала падать; но сделалось еще
холоднее. Стыли ноги, холод забирался внутрь тела. Как будто душа сама застывала,
было в ней неподвижно и мрачно.