Неточные совпадения
— Что кричишь-то? Я сам закричу на весь мир, что ты дурак, скотина! — кричал Тарантьев. — Я и Иван Матвеич ухаживали за тобой, берегли, словно крепостные, служили тебе, на цыпочках ходили, в глаза смотрели, а ты обнес его
перед начальством: теперь он без места и без куска хлеба! Это низко, гнусно! Ты должен теперь отдать ему половину
состояния; давай вексель на его имя; ты теперь не пьян, в
своем уме, давай, говорю тебе, я без того не выйду…
— Вы все говорите «тайну»; что такое «восполнивши тайну
свою»? — спросил я и оглянулся на дверь. Я рад был, что мы одни и что кругом стояла невозмутимая тишина. Солнце ярко светило в окно
перед закатом. Он говорил несколько высокопарно и неточно, но очень искренно и с каким-то сильным возбуждением, точно и в самом деле был так рад моему приходу. Но я заметил в нем несомненно лихорадочное
состояние, и даже сильное. Я тоже был больной, тоже в лихорадке, с той минуты, как вошел к нему.
— Скажите, в
состоянии ли вы были бы полюбить такого человека? раскрыли ли бы
перед ним
свою душу? сердце?
Голова стал бледен как полотно; винокур почувствовал холод, и волосы его, казалось, хотели улететь на небо; ужас изобразился в лице писаря; десятские приросли к земле и не в
состоянии были сомкнуть дружно разинутых ртов
своих:
перед ними стояла свояченица.
Сомнение в оправданности частной собственности, особенно земельной, сомнение в праве судить и наказывать, обличение зла и неправды всякого государства и власти, покаяние в
своем привилегированном положении, сознание вины
перед трудовым народом, отвращение к войне и насилию, мечта о братстве людей — все эти
состояния были очень свойственны средней массе русской интеллигенции, они проникли и в высший слой русского общества, захватили даже часть русского чиновничества.
Вихров начал снова
свое чтение. С наступлением пятой главы инженер снова взглянул на сестру и даже делал ей знак головой, но она как будто бы даже и не замечала этого. В седьмой главе инженер сам, по крайней мере, вышел из комнаты и все время ее чтения ходил по зале, желая
перед сестрой показать, что он даже не в
состоянии был слушать того, что тут читалось. Прокурор же слушал довольно равнодушно. Ему только было скучно. Он вовсе не привык так помногу выслушивать чтения повестей.
Я гибну. Я не в
состоянии выполнять
свои обязанности
перед Единым Государством… Я…
Или то ли дело, бывало, в Москве, когда все, тихо переговариваясь, стоят
перед накрытым столом в зале, дожидаясь бабушки, которой Гаврило уже прошел доложить, что кушанье поставлено, — вдруг отворяется дверь, слышен шорох платья, шарканье ног, и бабушка, в чепце с каким-нибудь необыкновенным лиловым бантом, бочком, улыбаясь или мрачно косясь (смотря по
состоянию здоровья), выплывает из
своей комнаты.
Но, несмотря на все старание притворства
перед другими и самим собой, несмотря на умышленное усвоение всех признаков, которые я замечал в других в влюбленном
состоянии, я только в продолжение двух дней, и то не постоянно, а преимущественно по вечерам, вспоминал, что я влюблен, и, наконец, как скоро вошел в новую колею деревенской жизни и занятий, совсем забыл о
своей любви к Сонечке.
Перед тем как Рыжовым уехать в Москву, между матерью и дочерью, этими двумя кроткими существами, разыгралась страшная драма, которую я даже не знаю, в
состоянии ли буду с достаточною прозрачностью и силою
передать: вскоре после сенаторского бала Юлия Матвеевна совершенно случайно и без всякого умысла, но тем не менее тихо, так что не скрипнула под ее ногой ни одна паркетинка, вошла в гостиную
своего хаотического дома и увидала там, что Людмила была в объятиях Ченцова.
Крапчик не с большой охотой
передал Егору Егорычу записку, опасаясь, что тот, по
своему раскиданному
состоянию духа, забудет о ней и даже потеряет ее, что отчасти и случилось. Выехав из
своего отеля и направившись прямо к Сперанскому, Егор Егорыч, тем не менее, думал не об докладной записке, а о том, действительно ли масоны и хлысты имеют аналогию между собой, — вопрос, который он хоть и решил утвердительно, но не вполне был убежден в том.
— Но какое же это такое завещание? — недоумевал Лябьев. — Ты сама же мне говорила, что Егор Егорыч
перед отъездом за границу
передал Сусанне Николаевне все
свое состояние по купчей крепости.
Сколько ни досадно было Крапчику выслушать такой ответ дочери, но он скрыл это и вообще за последнее время стал заметно пасовать
перед Катрин, и не столько по любви и снисходительности к
своему отпрыску, сколько потому, что отпрыск этот начал обнаруживать характер вряд ли не посердитей и не поупрямей папенькина, и при этом еще Крапчик не мог не принимать в расчет, что значительная часть
состояния, на которое он, живя дурно с женою, не успел у нее выцарапать духовной, принадлежала Катрин, а не ему.
Gnadige Frau, увидав
своего любимца в несколько возбужденном
состоянии, в каковом он уже являлся
перед ней неоднократно, очень этим огорчилась, но не подала, конечно, виду и начала с ним беседовать.
Весть о ревизоре мигом разносится по острогу. По двору бродят люди и нетерпеливо
передают друг другу известие. Другие нарочно молчат, сохраняя
свое хладнокровие, и тем, видимо, стараются придать себе больше важности. Третьи остаются равнодушными. На казарменных крылечках рассаживаются арестанты с балалайками. Иные продолжают болтать. Другие затягивают песни, но вообще все в этот вечер в чрезвычайно возбужденном
состоянии.
Во всяком случае палач
перед началом наказания чувствует себя в возбужденном
состоянии духа, чувствует силу
свою, сознает себя властелином; он в эту минуту актер; на него дивится и ужасается публика, и уж, конечно, не без наслаждения кричит он
своей жертве
перед первым ударом: «Поддержись, ожгу!» — обычные и роковые слова в этом случае.
«Человечество создано для того, чтобы жить и жить со свободой усовершенствования и улучшения
своей судьбы,
своего состояния путем мирного труда. Всеобщее согласие, которого добивается и которое проповедует всемирный конгресс мира, представляет из себя, быть может, только прекрасную мечту, но во всяком случае мечту, самую прекрасную из всех. Человек всегда имеет
перед глазами обетованную землю будущего, жатва будет поспевать, не опасаясь вреда от гранат и пушечных колес.
Стоит только взглянуть при каком-нибудь народе на опьяненного величием высшего начальника, сопутствуемого
своим штатом: всё это на великолепных, разубранных лошадях, в особенных мундирах и знаках отличия, когда он под звуки стройной и торжественной трубной музыки проезжает
перед фронтом замерших от подобострастия солдат, держащих на караул, — стоит взглянуть на это, чтобы понять, что в эти минуты, находясь в этом высшем
состоянии опьянения, одинаково и высший начальник, и солдат, и все средние между ними могут совершить такие поступки, которые они никогда бы не подумали совершить при других условиях.
Все это, впрочем, разрешилось тем, что князь, кончив курс и будучи полным распорядителем самого себя и
своего громадного
состояния, — так как отец и мать его уже умерли, — на другой же день по выходе из лицея отправился к добрейшей тетке
своей Марье Васильевне, стал
перед ней на колени, признался ей в любви
своей к Элизе и умолял ее немедля ехать и сделать от него предложение.
Барон, напротив, оставшись один, предался самым приятным соображениям: Анна Юрьевна, конечно,
передаст ему при жизни довольно порядочную долю
своего состояния; таким образом жизнь его устроится никак не хуже того, если бы он служил все это время и, положим, дослужился бы даже, что почти невероятно, до министров; но что же из этого?
Между тем граф часу в первом пополудни был по-прежнему в
своей гостиной: хотя туалет его был все так же изыскан, но он, казалось, в этот раз был в более спокойном
состоянии духа, чем
перед первым визитом Анны Павловны: он не ходил по комнате тревожными шагами, не заглядывал в окно, а спокойно сидел на диване, и
перед ним лежала раскрытая книга.
Девица Замшева, с
своей стороны, защищалась храбро; на получаемые толчки она отвечала, насколько достало у ней сил, тоже толчками. Но так как мужчины, действуя физическою силою, всегда берут верх над слабыми женщинами, то и почтеннейшая хозяйка, несмотря на сильный отпор, была вытолкана неблагодарным постояльцем на крыльцо до самых дверей, которые
перед самым ее носом были быстро захлопнуты. Сверх того она еще получила такой толчок, что не в
состоянии была устоять на ногах и кувырком скатилась с лестницы.
Погодин сделал много добра Гоголю, хлопотал за него горячо всегда и везде,
передавал ему много денег (не имея почти никакого
состояния и имея на руках большое семейство), содержал его с сестрами и с матерью у себя в доме и по всему этому считал, что он имеет полное право распоряжаться в
свою пользу талантом Гоголя и заставлять его писать в издаваемый им журнал.
В
состоянии, близком к экстазу, водила она вздрагивающими пальцами по холодным камням, как бы усиливаясь
передать их равнодушному великолепию всю бесконечную нежность
свою к могуществу драгоценностей и торжеству роскоши.
— Вы здесь, — произнесла она тихо. — Я буду откровенна
перед вами: вам, верно, странными показались обстоятельства нашей встречи. Неужели вы думаете, что я могу принадлежать к тому презренному классу творений, в котором вы встретили меня? Вам кажутся странными мои поступки, но я вам открою тайну: будете ли вы в
состоянии, — произнесла она, устремив пристально на его глаза
свои, — никогда не изменить ей?
Бургмейер. Зачем? Затем, что на землю сниспослан новый дьявол-соблазнитель! У человека тысячи, а он хочет сотни тысяч. У него сотни тысяч, а ему давай миллионы, десятки миллионов! Они тут, кажется, недалеко…
перед глазами у него. Стоит только руку протянуть за ними, и нас в мире много таких прокаженных, в которых сидит этот дьявол и заставляет нас губить себя, семьи наши и миллионы других слепцов, вверивших нам
свое состояние.
Червяки молодые, которым должно было прожить до превращения в хризалиду определенный, весьма различный срок времени, если не погибали от голода и духоты, то раза два или три переменяли на себе кожу и всякий раз
перед такой переменой впадали в сон или обморочное
состояние, не прикрепляя, однако,
своего тела ни к какому предмету.
В поле было жарко и тихо, как
перед дождем. В лесу парило, и шел душистый тяжелый запах от сосен и лиственного перегноя. Петр Михайлыч часто останавливался и вытирал мокрый лоб. Он осмотрел
свои озимые и яровые, обошел клеверное поле и раза два согнал на опушке куропатку с цыплятами; и все время он думал о том, что это невыносимое
состояние не может продолжаться вечно и что надо его так или иначе кончить. Кончить как-нибудь глупо, дико, но непременно кончить.
К полудню старинные дрожки Марьи Петровны бойко подкатили к крыльцу, причем рыжий Степка, сидевший кучером (отец злополучного Фетиски находился еще в расслабленном
состоянии после вчерашнего праздника), поглядел на дворовых, столпившихся у застольной, как бы похваляясь
перед ними
своей удалью.
Видал я на
своем веку много неравных браков, не раз стоял
перед картиной Пукирева, читал много романов, построенных на несоответствии между мужем и женой, знал, наконец, физиологию, безапелляционно казнящую неравные браки, но ни разу еще в жизни не испытывал того отвратительного душевного
состояния, от которого никакими силами не могу отделаться теперь, стоя за спиной Оленьки и исполняя обязанности шафера…
Как Адам был
перед своей Евой: тут он не был ни мужчиной, ни женщиной, но мужествующей девой (нем.).] и новый Адам, т. е. Христос. «Jungfrauschaft» [Девственность, девичество (нем.).] есть
состояние, предшествующее разделению полов и его превышающее [«Christus ward darun ohne Zuthun eines Mannes eine Mensch, dass Er uns aus diesem Ekel vor Gott (der tierischen Vermischung) ausführte.
Заметив, что Лара в девушках начала серьезно нравиться Горданову, Бодростина испугалась, чтобы Павел Николаевич как-нибудь не женился и тогда, с утратой выгод от вдовства Глафиры, не охладел бы к «общему делу»; но теперь замужняя Лариса была такими прелестными ширмами, расставить которые между собою и
своим браво Глафира желала и даже считала необходимым, особенно теперь, когда она впала в новое беспокойство от изъявленного Михаилом Андреевичем намерения
передать ей все
состояние по новому духовному завещанию, в отмену того, которое некогда сожгла Глафира пред глазами Ропшина, подменив фальшивым.
Сознание само по себе поражено
состоянием мира,
перед которым оно стоит, и в защитительной структуре
своей отражает это
состояние мира.
Как приступить Анастасии к тому, что хотела
передать своему крестнику? И собиралась сказать, и боялась. Она была бледна, как мертвец, и вся дрожала, будто собиралась признаться в ужасном преступлении. Андрюша заметил ее
состояние и спросил, не больна ли она.
Несколько дней
перед тем провел он почти в лихорадочном
состоянии; несколько ночей без сна. В ночь под роковую субботу он так же не мог сомкнуть глаз почти до рассвета, но утомленный организм взял
свое, и под утро Григорий Александрович забылся тревожным сном.
Только богатые люди умеют обращаться с деньгами. Люди труда испытывают
перед богатством зачастую род суеверного страха. Не они управляют
своим состоянием, а
состояние управляет ими. А это уже никуда не годится!
Самая женитьба Пукалова устроилась следующим образом: один помещик
перед смертью женился на
своей любовнице и оставил ее дочери все
свое состояние.
Княжна Маргарита Дмитриевна подробно рассказывала в ней повесть
своей жизни в течение семи лет со дня встречи ее с Гиршфельдом в Шестове, то нравственное
состояние, в котором она находилась
перед этой встречей.
Беседа Гиршфельда с княжной Маргаритой продолжалась уже в более миролюбивом духе. Николай Леопольдович сказал ей, чтобы она ни единым словом не проговорилась княгине о том, что она знает о потере всего
своего состояния,
передав ей
свой разговор с Зинаидой Павловной по этому поводу.
Антон стал рассматривать чертежи. Что он увидел, того язык не перескажет. Может быть, творение, подобное храму святого Петра в Риме, может быть, пантеон христианский, Божественную комедию, сложенную из камня. Знакомый с высокими произведениями художества в Италии, приготовив
свое воображение к чему-то необыкновенному, он увидел, что создание Аристотеля перегнало и воображение, и существенность. Долго стоял он
перед рисунками, не быв в
состоянии дать отчет в
своих впечатлениях.
Через семь лет, когда мы застаем его в Фридрихсгаме, обостренное
состояние его духа прошло, но желание оправдаться
перед людьми в
своей одинокой жизни семейного человека осталось, и Суворов при каждом удобном случае подробно рассказывал
свою «семейную историю».
Благозвучный эпитет, вырвавшийся у него, принадлежал его брату Густаву за то, что принимал глупое участие в маскерадном наезде против Волынского. Письмо об этой экспедиции лежало
перед ним искомканное. Герцог был взбешен, а когда он находился в этом
состоянии, ему нужна была жертва. Алансовые манжеты пострадали, но кружева — вещество, а не существо, которое могло бы чувствовать
свои страдания. Гроснот стоял пред ним; он бросился на Гроснота.
Это было вскоре после, вероятно, памятного читателям визита Талечки к
своей подруге с вестью о неудачном ходатайстве за нее
перед Зарудиным. Отвергнутая самолюбивая девушка была в отчаянии, оскорбленная в
своем, казалось ей, искреннем чувстве, она искала забвения. Талицкий явился счастливым утешителем, и Екатерина Петровна, в
состоянии какого-то нравственного угара, незаметно поддалась его тлетворному влиянию и также незаметно для себя пала.
Года за два до описываемого нами времени Евдокия Смарагдовна умерла, выписав
перед смертью
своего законного мужа, которого назначила опекуном
своих детей, оставив
свое состояние, взяв с него клятву, что он окружит сына и дочь роскошью и довольством.
Человек далеко не старый, но уже генерал-аншеф, гвардии подполковник и генерал-адъютант, Густав Бирон состоял в числе любимцев
своей государыни и, будучи родным братом герцога,
перед которым единственно трепетала вся Россия, не боялся никого и ничего; имел к тому же прекрасное
состояние, унаследованное от первой жены и благоприобретенное от высочайших щедрот; пользовался всеобщим расположением, как добряк, не сделавший никому зла; едва ли, что всего дороже, мог укорить себя в каком-нибудь бесчестном поступке; наконец, в качестве жениха страстно любимой девушки, видел к себе привязанность невесты, казавшуюся страстною.
— Я привезла вам тяжелые вести, которые я
передавала вашей супруге, — отвечала за нее Наталья Федоровна и подробно
передала Хвостову
свою встречу с его сестрой на почтовой станции, рассказ смотрительши,
состояние больной, находящейся теперь в доме фон Зееманов.
— Просветленный пастырским словом, хочу я смыть с души моей этот тяжкий грех. Горячо, прийдя от обедни, молился я и Господь вразумил меня. Не мне, ни Алексею Парфеновичу не нужно богатство — о другом богатстве помышлять нам пора — а потому все
свое состояние передаю я сыну его, Петру Алексеевичу. Вас прошу я это оформить по закону, но, слышите, все-все! — закончил он
свою речь уже обращаясь ко мне.
Быть может, и полученные ею шестьсот тысяч пошли бы на безумную страсть ее мужа, бесстыдно эксплуатируемого его «другом» графом Стоцким, так как графиня Надежда Корнильевна, по чисто женской логике, отказывая
своему мужу в любви и уважении, не решалась отказывать ему в средствах,
передав ему все
свое состояние.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена
своей любви к ней; вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично-размягченном и взволнованном
состоянии вышел из избы, в которой он стоял c Несвицким, и стал ходить
перед домом.
Она возвратилась в это утро опять к
своему любимому
состоянию любви к себе и восхищения
перед собою.