Неточные совпадения
Поставив
перед Ранцевой
свою ношу, он поклонился Нехлюдову шеей, так что, кланяясь, не переставая смотрел на него.
Кружок — да это пошлость и скука под именем братства и дружбы, сцепление недоразумений и притязаний под предлогом откровенности и участия; в кружке, благодаря праву каждого приятеля во всякое время и во всякий час запускать
свои неумытые пальцы прямо во внутренность товарища, ни у кого нет чистого, нетронутого места на душе; в кружке поклоняются пустому краснобаю, самолюбивому умнику, довременному старику,
носят на руках стихотворца бездарного, но с «затаенными» мыслями; в кружке молодые, семнадцатилетние малые хитро и мудрено толкуют о женщинах и любви, а
перед женщинами молчат или говорят с ними, словно с книгой, — да и о чем говорят!
Легко вообразить, какое впечатление Алексей должен был произвести в кругу наших барышень. Он первый
перед ними явился мрачным и разочарованным, первый говорил им об утраченных радостях и об увядшей
своей юности; сверх того
носил он черное кольцо с изображением мертвой головы. Все это было чрезвычайно ново в той губернии. Барышни сходили по нем с ума.
Результат этих проказ сказался, прежде всего, в бесконечной ненависти, которую дети питали к отцу, а по смерти его, опутанные устроенною им кутерьмою, перенесли друг на друга. Оба назывались Захарами Захарычами; оба одновременно вышли в отставку в одном и том же поручичьем чине и
носили один и тот же мундир; оба не могли определить границ
своих владений, и
перед обоими, в виде неразрешимой и соблазнительной загадки, стоял вопрос о двадцать третьем дворе.
Полиция не смела пикнуть
перед генералом, и вскоре дом битком набился сбежавшимися отовсюду ворами и бродягами, которые в Москве орудовали вовсю и
носили плоды ночных трудов
своих скупщикам краденого, тоже ютившимся в этом доме. По ночам пройти по Лубянской площади было рискованно.
Случается даже, что он вечером,
перед клубом, заходит к нам, садится за фортепьяно, собирает нас вокруг себя и, притоптывая
своими мягкими сапогами (он терпеть не может каблуков и никогда не
носит их), поет цыганские песни.
Он схватил ее и, подняв как ребенка,
отнес в
свои кресла, посадил ее, а сам упал
перед ней на колена. Он целовал ее руки, ноги; он торопился целовать ее, торопился наглядеться на нее, как будто еще не веря, что она опять вместе с ним, что он опять ее видит и слышит, — ее,
свою дочь,
свою Наташу! Анна Андреевна, рыдая, охватила ее, прижала голову ее к
своей груди и так и замерла в этом объятии, не в силах произнесть слова.
Аггей Никитич почти не расшаркался
перед Екатериной Петровной; но она, напротив, окинула его с головы до ног внимательнейшим взором, — зато уж на пани Вибель взглянула чересчур свысока; Марья Станиславовна, однако, не потерялась и ответила этой черномазой госпоже тем гордым взглядом, к какому способны соплеменницы Марины Мнишек [Марина Мнишек (ум. после июля 1614 г.) — жена первого и второго Лжедмитриев, польская авантюристка.], что, по-видимому, очень понравилось камер-юнкеру, который, желая хорошенько рассмотреть молодую дамочку, выкинул ради этого — движением личного мускула — из глаза
свое стеклышко, так как сквозь него он ничего не видел и
носил его только для моды.
Хаджи-Мурат вспомнил
свою мать, когда она, укладывая его спать с собой рядом, под шубой, на крыше сакли, пела ему эту песню, и он просил ее показать ему то место на боку, где остался след от раны. Как живую, он видел
перед собой
свою мать — не такою сморщенной, седой и с решеткой зубов, какою он оставил ее теперь, а молодой, красивой и такой сильной, что она, когда ему было уже лет пять и он был тяжелый,
носила его за спиной в корзине через горы к деду.
Оставшись на крыльце, мальчик вспомнил, что, кроме страха
перед отцом, он
носил в
своей душе ещё нечто тягостное.
В последний раз помню
перед своими глазами плавные движения правой руки Аги с его толстым серебряным перстнем на большом пальце. Кольцо очень толстое, в виде веревки, с поперечными золотыми насечками. Меня всегда интересовало, почему он
носит кольцо на большом пальце, но я, по обыкновению, не спрашивал его, а узнал через много времени, увидав стариков-горцев, носивших так же кольца.
Но хотя ему и тяжело было, Евгений с гордой радостью донес
свою ношу до дому и не
передал ее горничной и повару, которых нашла и выслала им навстречу Варвара Алексеевна. Он донес ее до спальни и положил на постель.
Каждая все это получила от матери, а та — от
своей матери, и так все выше; теперь
носит сама и
передаст будущим
своим дочерям и внукам.
Домна Платоновна соборовалась маслом и до последней минуты все молилась, а отпуская предсмертный вздох, велела
отнести ко мне
свой сундучок, подушки и подаренную ей кем-то банку варенья, с тем чтобы я нашел случай
передать все это «тому человеку, про которого сам знаю», то есть Валерке.
Лицо этого господина было уже знакомо мне. Накануне мы возвращались в одном поезде из-за границы, и в Волочиске я видел, как он во время таможенного осмотра стоял вместе с дамой,
своей спутницей,
перед целою горой чемоданов и корзин, наполненных дамским платьем, и как он был смущен и подавлен, когда пришлось платить пошлину за какую-то шелковую тряпку, а его спутница протестовала и грозила кому-то пожаловаться; потом по пути в Одессу я видел, как он
носил в дамское отделение то пирожки, то апельсины.
Душа моя открыта
перед Богом,
Я рад служить, рад душу положить!
Я к делу земскому рожден. Я вырос
На площади, между народных сходок.
Я рано плакал о народном горе,
И, не по летам, тяжесть земской службы
Я на плечах
носил своей охотой.
Теперь зовут меня, а я нейду;
И не пойду служить, пока весь Нижний
В моих руках не будет поголовно
Со всем народом и со всем добром.
Герасим стал боком
перед дверью, толкнул ее плечом и ввалился в дом с
своей ношей, а Муму, по обыкновению, осталась его дожидаться.
Он был необыкновенно опрятен, изящно одет, свеж, имел самоуверенно-скромные приемы и вид чрезвычайно моложавый, почти детский, за который вы невольно извиняли ему выражение самодовольства и желание умерить степень
своего превосходства
перед вами, которое постоянно
носили на себе его умное лицо и в особенности улыбка.
Лучше уж
носить маску, чем выставлять напоказ
свою душу
перед такими созданиями, как влиятельная знакомая Александра Ильича.
Она скидала
свой глубокий траур по отцу только на время венчания и двух-трех следующих дней и решилась явиться в нем и
перед гостями
своими. В этом был лукавый умысел показаться
перед ними в одежде, которую
носили тогда польки в знак скорби по угнетенной отчизне. Владислав одобрил ее намерение.
— Конечно, я знаю, где живет красивый и добрый Зенон. Я
ношу ему молоко от наших коз, и он часто дарит мне дыни и виноград из
своего сада. Ни добрей, ни красивей Зенона нет человека на свете. Поверни вправо по третьей тропинке, и ты увидишь поляну, с которой вдали заблестят воды Нила, а
перед тобою прямо будет сад, в том саду белый дом с пестрою крышей и большой медный аист над входом, — это и есть жилище Зенона.