Неточные совпадения
Степан Аркадьич заехал в Большой Театр на репетицию балета и
передал Маше Чибисовой, хорошенькой, вновь поступившей по его протекции танцовщице, обещанные накануне коральки и за кулисой, в денной темноте театра, успел поцеловать ее хорошенькое, просиявшее от
подарка личико.
«Откуда женщины берут силы?» — думал он, следя за ней, как она извинялась
перед гостями, с обыкновенной улыбкой выслушала все выражения участия, сожаления, смотрела
подарки Марфеньки.
После поставили
перед каждым из нас по подставке, на которой лежали куски материи, еще
подарки от сиогуна.
И до сих пор есть еще в Москве в живых люди, помнящие обед 17 сентября, первые именины жены после свадьбы. К обеду собралась вся знать, административная и купеческая.
Перед обедом гости были приглашены в зал посмотреть
подарок, который муж сделал своей молодой жене. Внесли огромный ящик сажени две длины, рабочие сорвали покрышку. Хлудов с топором в руках сам старался вместе с ними. Отбили крышку, перевернули его дном кверху и подняли. Из ящика вывалился… огромный крокодил.
Так же Мальчик и амбар грачевский очистил… Стали к Грачеву обращаться соседи — и Мальчик начал отправляться на гастроли, выводить крыс в лавках. Вслед за Грачевым завели фокстерьеров и другие торговцы, чтобы охранять первосортные съестные припасы, которых особенно много скоплялось
перед большими праздниками, когда богатая Москва швырялась деньгами на праздничные
подарки и обжорство.
Мать была очень испугана, застав все эти
подарки. Когда отец пришел из суда, то в нашей квартирке разразилась одна из самых бурных вспышек, какие я только запомню. Он ругал вдову, швырял материи на пол, обвинял мать и успокоился лишь тогда, когда
перед подъездом появилась тележка, на которую навалили все
подарки и отослали обратно.
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи, по темным лесам; а те леса
перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом, стала посылать
подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и читать на стене его ответы и приветы словесами огненными.
Нелли в этот вечер была как-то особенно грустна и даже чем-то озабочена. Как будто она видела дурной сон и задумалась о нем. Но
подарку Маслобоева она очень обрадовалась и с наслаждением поглядывала на цветы, которые поставили
перед ней в стакане.
— Она очень жалеет, что не может быть у вас на балу. Она сегодня очень занята. Она поздравляет вас с праздником и велела
передать вам вот этот сверток. Там
подарок вам на память. Возьмите.
— Ах, ах, ах, браслет — я и забыла. Почему вы знаете? Он
перед тем, как написать письмо, пришел ко мне и сказал: «Вы католичка?» Я говорю: «Католичка». Тогда он говорит: «У вас есть милый обычай — так он и сказал: милый обычай — вешать на изображение матки боски кольца, ожерелья,
подарки. Так вот исполните мою просьбу: вы можете этот браслет повесить на икону?» Я ему обещала это сделать.
«Вот вы курите же папироски, так, может быть, и пригодится вам», — сказала она, как бы извиняясь робко
перед нами за свой
подарок…
Прасковья Ивановна была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник майор привез ей из Москвы много игрушек и разных гостинцев, гостил у Бактеевой в доме безвыездно, рассыпался
перед ней мелким бесом и скоро так привязал к себе девочку, что когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она идет замуж за Михаила Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она
подарков, что она будет с утра до вечера кататься с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или играть в куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и кланяться…» Вот в каком состоянии находилась голова бедной невесты.
— Вот и все, что может дать вам инвалид. Один турецкий паша, добрый старичок, получил от кого-то в
подарок или, кажется, в наследство целый гарем. Когда его молодые красивые жены выстроились
перед ним в шеренгу, он обошел их, поцеловал каждую и сказал: «Вот и все, что я теперь в состоянии дать вам». То же самое говорю и я.
Побывали у меня все. Целый день народ. Столик
перед кроватью был завален конфетами:
подарки актрис — драматической Микульской, инженю Лебедевой, изящной Струковой и других.
Неглигентов. А так как я в продолжение учения и истязаний, оставаясь в одних классах, возмужал и возрос более всех своих сверстников, то и был исключен за великовозрастие. Более же я пострадал от мздоимства начальствующих. Наш ректор любил приношения и
перед экзаменами за неделю рассылал нас всех по родителям за
подарками. По количеству сих
подарков мы и переводились в высшие классы.
Домна Пантелевна. Ну, да, как же, нужно очень всякий хлам беречь! Нынче же за окно выкину. Ты вот смотри! (Показывает ему шаль и поворачивается
перед ним.) Вот это
подарок! Мило, прелестно, деликатно.
На широкой и единственной улице деревни толпился народ в праздничных кафтанах, с буйными криками веселья и злобы, вокруг казаков, которые, держа коней в поводу, гордо принимали
подарки мужиков и тянули ковшами густую брагу,
передавая друг другу ведро, в которое староста по временам подливал хмельного напитка.
Эта выдумка была наконец запрещена указом; но не решались никакими указами уничтожить
подарки судьям
перед праздниками, сделавшиеся в это время уже священным обычаем.
Машинально, почти не глядя, протянула она руку и взяла мой
подарок, но тотчас же положила его на скамью, как будто я затем и
передавал ей его, и снова опустила глаза в книгу, точно была в забытьи.
Городищев (важно и ласково). Я
передал тебе, Наденька,
подарок Агнесы Ростиславовны, остается тебе выслушать ее приказание. Возьми две столовые ложки одеколона, одну ложку винегр-де-туалет, влей в чашечку и поставь согреться. Также согрей и держи согретыми свои руки. Слышишь, милая Наденька?
Началось у нас, конечно, с того, что я поддерживал ее маленькую ножку в то время, когда она садилась на седло, держал для нее баллоны и ленты,
передавал ей букеты и
подарки. Потом, как-то раз
перед ее выходом, когда она, кутаясь в длинный белый бурнус, выглядывала из-за портьеры на манеж, мы с ней объяснились. Оказалось, что она давно уже меня полюбила.
Чувствительные люди, которым сделалось известно об этом
подарке, были этим очень тронуты и поняли дело так, что миниатюра педарена тете Полли, без сомнения, с тем, чтобы она перешла княжне Вале, которая приходилась слишком сродни тому, чьи черты
передавала миниатюра; но тетя как-то всю эту тонкость проманкировала, и о миниатюре не осталось ни памяти, ни следа.
Выкупленное с помощью принцессы Владимирской графство Оберштейн князь Лимбургский подарил ей как своей невесте. Хотя формального акта на эту передачу, сколько нам известно, не сохранилось, но единогласные удостоверения разных лиц о действительности этого
подарка не оставляют сомнения, что князь в самом деле
передал это владение своей очаровательнице. Она переселилась в доставшееся ей таким образом графство в октябре 1773 года.
Возвратившись в гостиницу, я быстро сложила мои книги и тетради. Среди последних была отдельно завернутая дорогая красная тетрадка, которую
передала мне
перед самою смертью Нина. Я все не решалась приняться за ее чтение. Мама уже знала из моего письма об этом
подарке Нины.
Мамино рождение!.. Приятный сюрприз!.. A она, Тася, совсем из головы выпустила, что сегодня день маминого рождения. Совсем даже и позабыла об этом и не подумала приготовить
подарка милой мамусе. A Леночка и Павлик наверное уже приготовили и будут гордиться этим
перед ней, Тасей! Нет! Нет! Никогда! Ни за что! Она не оставит без
подарка милую маму, которая одна только и умеет прощать все шалости и проделки своей любимицы.
Взял он десять рублей, съездил, свез старухе, названой матери, фунтик чаю; вернулся оттуда без всякого
подарка, кроме разной домашней еды. Уроки опять нашлись, но расквитаться с долгом ему нельзя было тотчас же после Нового года. Он извинился
перед Виттихом. Тот ничего, балагурил, сказал даже...
— Коротко скажу, — продолжала хозяйка, — пришлось
перед праздником негодницу прогнать. Ну, а
перед праздниками, вы знаете, каков наш народ и как трудно найти хорошую смену. Все жадны, все ждут
подарков, а любви к господам у них — никакой. На русский народ очень хорошо смотреть издали, особенно когда он молится и верит. Вот, например, у Репина, в «Крестном ходе», где, помните, изображено, как собрались все эти сословные старшины…
Покойный батюшка мой, не желая накликать царский гнев на монастырскую братию, решился выйти к кромешникам из потайной кельи; но
перед этим решительным шагом
передал мне этот перстень со словами: «Если ты, сын мой, останешься без крова, пойди к князю Василию Прозоровскому и покажи ему этот перстень — его
подарок мне в лучшие годы нашей молодости; он добр и великодушен и не даст погибнуть сыну своего друга…
Последняя между тем, как мы знаем, обратилась к Богу. Годичный траур давал ей возможность, не вызывая светских толков, прервать всякую связь с обществом и посещать только московские монастыри и соборы. Изредка она навещала бывшую невесту своего брата. Она чувствовала себя
перед ней виноватой и ласками, даже не оскорбляющими самолюбия княжны Варвары
подарками — этими маленькими доказательствами дружбы — старалась загладить свою вину.
Состоять ординарцем при светлейшем князе считалось особою честью, потому что трудная обязанность — продежурить сутки в приемной
перед его кабинетом, не имея возможности даже иногда прислониться — выкупалось нередко большими
подарками и повышениями.
День прошел в отдохновении. В стане молились, пировали, пели песни, меняли и продавали добычу. Офицеры разбирали по рукам пленников и пленниц, назначали их в
подарок родственникам и друзьям, в России находившимся, или тут же
передавали, подобно ходячей монете, однокорытникам, для которых не было ничего заветного.
Вернувшись в квартиру Марифоски, он
передал браслет молодой девушке, глаза которой при виде этого
подарка заблестели радостью.