Неточные совпадения
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя
перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него
ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил прощения у брата.
Комиссионер, носивший письмо,
передал ей самый жестокий и неожиданный ею
ответ, что
ответа не будет.
Он послал седло без
ответа и с сознанием, что он сделал что то стыдное, на другой же день,
передав всё опостылевшее хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Смеются вдвое в
ответ на это обступившие его приближенные чиновники; смеются от души те, которые, впрочем, несколько плохо услыхали произнесенные им слова, и, наконец, стоящий далеко у дверей у самого выхода какой-нибудь полицейский, отроду не смеявшийся во всю жизнь свою и только что показавший
перед тем народу кулак, и тот по неизменным законам отражения выражает на лице своем какую-то улыбку, хотя эта улыбка более похожа на то, как бы кто-нибудь собирался чихнуть после крепкого табаку.
Во всю дорогу размышлял я о допросах, меня ожидающих, обдумывал свои
ответы и решился
перед судом объявить сущую правду, полагая сей способ оправдания самым простым, а вместе и самым надежным.
Она хотела доследить до конца, как в его ленивой душе любовь совершит переворот, как окончательно спадет с него гнет, как он не устоит
перед близким счастьем, получит благоприятный
ответ из деревни и, сияющий, прибежит, прилетит и положит его к ее ногам, как они оба, вперегонку, бросятся к тетке, и потом…
Она знала, у кого спросить об этих тревогах, и нашла бы
ответ, но какой? Что, если это ропот бесплодного ума или, еще хуже, жажда не созданного для симпатии, неженского сердца! Боже! Она, его кумир — без сердца, с черствым, ничем не довольным умом! Что ж из нее выйдет? Ужели синий чулок! Как она падет, когда откроются
перед ним эти новые, небывалые, но, конечно, известные ему страдания!
— Не может быть, — говорил Обломов, — он даже и
ответ исправника
передает в письме — так натурально…
— Кто ж скажет? У меня нет матери: она одна могла бы спросить меня, зачем я вижусь с тобой, и
перед ней одной я заплакала бы в
ответ и сказала бы, что я дурного ничего не делаю и ты тоже. Она бы поверила. Кто ж другой? — спросила она.
«Нет, уж сегодня не поеду; надо решить дело скорей, да потом… Что это,
ответа поверенный не шлет из деревни?.. Я бы давно уехал,
перед отъездом обручился бы с Ольгой… Ах, а она все смотрит на меня! Беда, право!»
Тебе — но голос музы темной
Коснется ль уха твоего?
Поймешь ли ты душою скромной
Стремленье сердца моего?
Иль посвящение поэта,
Как некогда его любовь,
Перед тобою без
ответаПройдет, не признанное вновь?
— И писем не будете писать, — давал за него
ответ Тушин, — потому что их не
передадут. В дом тоже не придете — вас не примут…
Вера была не в лучшем положении. Райский поспешил
передать ей разговор с бабушкой, — и когда, на другой день, она, бледная, измученная, утром рано послала за ним и спросила: «Что бабушка?» — он, вместо
ответа, указал ей на Татьяну Марковну, как она шла по саду и по аллеям в поле.
— Не думаю; она бы предвидела это и не послала бы. Вы, как я вижу, вовсе не знаете ее. Впрочем, я
передал вам все — и вы, конечно, уважите ее желания… Я не настаиваю более на
ответе…
Он забыл свои сомнения, тревоги, синие письма, обрыв, бросился к столу и написал коротенький нежный
ответ, отослал его к Вере, а сам погрузился в какие-то хаотические ощущения страсти. Веры не было
перед глазами; сосредоточенное, напряженное наблюдение за ней раздробилось в мечты или обращалось к прошлому, уже испытанному. Он от мечтаний бросался к пытливому исканию «ключей» к ее тайнам.
— Вот мой
ответ! — заключила она,
передавая ему незапечатанный листок, — отдайте ему и прибавьте, что хотите, если нужно будет; вы знаете все…
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не лучше: один скажет свой вопрос или
ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик
передает. Разве ученье, внезапный шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат глаза, навострят уши, а потом опять впадают в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда, смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
В бумаге заключалось согласие горочью принять письмо. Только было, на вопрос адмирала, я разинул рот отвечать, как губернатор взял другую бумагу, таким же порядком прочел ее; тот же старик, секретарь, взял и
передал ее, с теми же церемониями, Кичибе. В этой второй бумаге сказано было, что «письмо будет принято, но что скорого
ответа на него быть не может».
Оппер-баниос Ойе-Саброски захохотал, частью от удовольствия, частью от глупости, опять увидя всех нас. Кичибе по-прежнему приседал, кряхтел и заливался истерическим смехом,
передавая нам просьбу нагасакского губернатора не подъезжать на шлюпках к батареям. Он также, на вопрос наш, не имеет ли губернатор объявить нам чего-нибудь от своего начальства, сказал, что «из Едо…
ответа… nicht erhalten, не получено».
Адмирал желает, чтобы полномочные приехали на фрегат, так как он уже был на берегу и
передал бумаги от своего правительства, — следовательно, теперь они, имея сообщить адмиралу
ответ, должны также привезти его сами.
Дня через три приехали опять гокейнсы, то есть один Баба и другой, по обыкновению новый, смотреть фрегат. Они пожелали видеть адмирала, объявив, что привезли
ответ губернатора на письма от адмирала и из Петербурга. Баниосы
передали, что его превосходительство «увидел письмо с удовольствием и хорошо понял» и что постарается все исполнить. Принять адмирала он, без позволения, не смеет, но что послал уже курьера в Едо и
ответ надеется получить скоро.
Адмирал просил их
передать бумаги полномочным, если они прежде нас будут в Нагасаки. При этом приложена записочка к губернатору, в которой адмирал извещал его, что он в «непродолжительном времени воротится в Японию, зайдет в Нагасаки, и если там не будет ни полномочных, ни
ответа на его предложения, то он немедленно пойдет в Едо».
Через день японцы приехали с
ответом от губернатора о месте на берегу, и опять Кичибе начал: «Из Едо… не получено» и т. п. Адмирал не принял их. Посьет сказал им, что он
передал адмиралу
ответ и не знает, что он предпримет, потому что его превосходительство ничего не отвечал.
— Вы желаете сделать вопрос? — сказал председатель и на утвердительный
ответ товарища прокурора жестом показал товарищу прокурора, что он
передает ему свое право спрашивать.
Генерал был нездоров и не принимал. Нехлюдов всё-таки попросил лакея
передать свою карточку, и лакей вернулся с благоприятным
ответом...
В воображении его восстали эти запертые в зараженном воздухе сотни и тысячи опозоренных людей, запираемые равнодушными генералами, прокурорами, смотрителями, вспоминался странный, обличающий начальство свободный старик, признаваемый сумасшедшим, и среди трупов прекрасное мертвое восковое лицо в озлоблении умершего Крыльцова. И прежний вопрос о том, он ли, Нехлюдов, сумасшедший или сумасшедшие люди, считающие себя разумными и делающие всё это, с новой силой восстал
перед ним и требовал
ответа.
— Да ведь я прочел
ответы перед тем, как выходить, — оправдывался старшина. — Никто не возражал.
Я не
передаю всех вопросов и в точности всех ее
ответов, я только
передаю существенный смысл ее показаний.
Переписка продолжалась еще три — четыре месяца, — деятельно со стороны Кирсановых, небрежно и скудно со стороны их корреспондента. Потом он и вовсе перестал отвечать на их письма; по всему видно было, что он только хотел
передать Вере Павловне и ее мужу те мысли Лопухова, из которых составилось такое длинное первое письмо его, а исполнив эту обязанность, почел дальнейшую переписку излишнею. Оставшись раза два — три без
ответа, Кирсановы поняли это и перестали писать.
— Прекрасно. Приходит ко мне знакомый и говорит, что в два часа будет у меня другой знакомый; а я в час ухожу по делам; я могу попросить тебя
передать этому знакомому, который зайдет в два часа,
ответ, какой ему нужен, — могу я просить тебя об этом, если ты думаешь оставаться дома?
Полежаев хотел лишить себя жизни
перед наказанием. Долго отыскивая в тюрьме какое-нибудь острое орудие, он доверился старому солдату, который его любил. Солдат понял его и оценил его желание. Когда старик узнал, что
ответ пришел, он принес ему штык и, отдавая, сказал сквозь слезы...
Я с горестью
передал дьячку
ответ светской власти. Староста, напротив, успокоительно говорил ему...
За политические ошибки он, как журналист, конечно, повинен
ответом, но и тут он виноват не
перед собой; напротив, часть его ошибок происходила от того, что он верил своим началам больше, чем партии, к которой он поневоле принадлежал и с которой он не имел ничего общего, а был, собственно, соединен только ненавистью к общему врагу.
Сейчас написал я к полковнику письмо, в котором просил о пропуске тебе,
ответа еще нет. У вас это труднее будет обделать, я полагаюсь на маменьку. Тебе счастье насчет меня, ты была последней из моих друзей, которого я видел
перед взятием (мы расстались с твердой надеждой увидеться скоро, в десятом часу, а в два я уже сидел в части), и ты первая опять меня увидишь. Зная тебя, я знаю, что это доставит тебе удовольствие, будь уверена, что и мне также. Ты для меня родная сестра.
Ответ этот, и в особенности последнее замечание, Савелий Гаврилов
передавал с большим удовольствием.
В чем состоит душевное равновесие? почему оно наполняет жизнь отрадой? в силу какого злого волшебства мир живых, полный чудес, для него одного превратился в пустыню? — вот вопросы, которые ежеминутно мечутся
перед ним и на которые он тщетно будет искать
ответа…
— Нет уж, будет. Надо себя настоящим манером определить, — повторил он тот же загадочный
ответ, который только что
перед тем дал барыне.
—
Ответ?
Ответ? — накинулся на него Ганя. — Что она вам сказала? Вы
передали письмо?
Да, еще: когда я спросил, уже взяв записку, какой же
ответ? тогда она сказала, что без
ответа будет самый лучший
ответ, — кажется, так; извините, если я забыл ее точное выражение, а
передаю, как сам понял.
—
Передали записку?
Ответ? — с горячечным нетерпением перебил его Ганя. Но в самую эту минуту воротилась Аглая, и князь ничего не успел ответить.
— Пьяна? Вы говорите, что я пьяна? А хотите, я докажу вам, что я трезвее всех вас? Хотите? — настойчиво спрашивала Агата и, не ожидая
ответа, принесла из своей комнаты английскую книгу, положила ее
перед Красиным. — Выбирайте любую страницу, — сказала она самонадеянно, — я обязываюсь, не выходя из своей комнаты, сделать перевод без одной ошибки.
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи, по темным лесам; а те леса
перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом, стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и читать на стене его
ответы и приветы словесами огненными.
Раз у отца, в кабинете,
Саша портрет увидал,
Изображен на портрете
Был молодой генерал.
«Кто это? — спрашивал Саша. —
Кто?..» — Это дедушка твой. —
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
«Что же не вижу его я?»
Папа ни слова в
ответ.
Внук,
перед дедушкой стоя,
Зорко глядит на портрет:
«Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он… жив? говори!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь. —
«То-то… ты скажешь, смотри!..
Почтительно наклонясь
перед Наташей, он ждал ее
ответа.
Она поняла, что он нашел его, обрадовался своей находке и, может быть, дрожа от восторга, ревниво спрятал его у себя от всех глаз; что где-нибудь один, тихонько от всех, он с беспредельною любовью смотрел на личико своего возлюбленного дитяти, — смотрел и не мог насмотреться, что, может быть, он так же, как и бедная мать, запирался один от всех разговаривать с своей бесценной Наташей, выдумывать ее
ответы, отвечать на них самому, а ночью, в мучительной тоске, с подавленными в груди рыданиями, ласкал и целовал милый образ и вместо проклятий призывал прощение и благословение на ту, которую не хотел видеть и проклинал
перед всеми.
Марья Потапьевна поспешно сошла с кушетки и как-то оторопела, словно институтка,
перед которой вырос из земли учитель и требует ее к
ответу в ту самую минуту, когда она всеми силами души призывала к себе «калегварда».
Поэтому, друг мой, ежели ты и видишь, что высший человек проштрафился, то имей в виду, что у него всегда есть
ответ: я, по должности своей, опыты производил! И все ему простится, потому что он и сам себя давно во всем простил. Но тебе он никогда того не простит, что ты его
перед начальством в сомнение или в погрешность ввел.
Само собой, чтобы, примерно, в
ответе перед ним не остаться, скажешь ему: не весь, мол, такой лес, есть и прогалинки.
И торопливо ушла, не взглянув на него, чтобы не выдать своего чувства слезами на глазах и дрожью губ. Дорогой ей казалось, что кости руки, в которой она крепко сжала
ответ сына, ноют и вся рука отяжелела, точно от удара по плечу. Дома, сунув записку в руку Николая, она встала
перед ним и, ожидая, когда он расправит туго скатанную бумажку, снова ощутила трепет надежды. Но Николай сказал...
Он был судебным следователем в том округе, где судился Степан Пелагеюшкин. Еще на первом допросе Степан удивил его своими
ответами простыми, правдивыми и спокойными. Махин бессознательно чувствовал, что этот стоящий
перед ним человек в кандалах и с бритой головой, которого привели и караулят и отведут под замок два солдата, что это человек вполне свободный, нравственно недосягаемо высоко стоящий над ним.