Неточные совпадения
Она встала и, не умываясь, не молясь богу, начала прибирать комнату. В кухне на глаза ей попалась палка с куском кумача, она неприязненно взяла ее в руки и хотела сунуть под печку, но, вздохнув, сняла с нее обрывок
знамени, тщательно сложила красный лоскут и спрятала его в карман, а палку переломила о колено и бросила на шесток. Потом вымыла окна и пол холодной водой, поставила самовар, оделась. Села в кухне у окна, и снова
перед нею встал вопрос...
Мимо матери мелькали смятенные лица, подпрыгивая, пробегали мужчины, женщины, лился народ темной лавой, влекомый этой песней, которая напором звуков, казалось, опрокидывала
перед собой все, расчищая дорогу. Глядя на красное
знамя вдали, она — не видя — видела лицо сына, его бронзовый лоб и глаза, горевшие ярким огнем веры.
Все ближе сдвигались люди красного
знамени и плотная цепь серых людей, ясно было видно лицо солдат — широкое во всю улицу, уродливо сплюснутое в грязно-желтую узкую полосу, — в нее были неровно вкраплены разноцветные глаза, а
перед нею жестко сверкали тонкие острия штыков. Направляясь в груди людей, они, еще не коснувшись их, откалывали одного за другим от толпы, разрушая ее.
Знамя красно дрожало в воздухе, наклоняясь вправо и влево, и снова встало прямо — офицерик отскочил, сел на землю. Мимо матери несвойственно быстро скользнул Николай, неся
перед собой вытянутую руку со сжатым кулаком.
Молодость уже миновала (Крутицыну было под шестьдесят), да кстати подрос и сын, — у него их было двое, но младший не особенно радовал, — которому он и
передал из рук в руки дорогое
знамя, в твердой уверенности, что молодой человек будет держать его так же высоко и крепко, как держали отец и дед.
Занимаются подзубриванием уставов, перечислением лиц императорской фамилии, караулом при
знамени и
перед пороховым погребом, немного гимнастикой, немного маршировкой.
Показаться
перед нею не жалким мальчиком-кадетом, в неуклюже пригнанном пальто, а стройным, ловким юнкером славного Александровского училища, взрослым молодым человеком, только что присягнувшим под батальонным
знаменем на верность вере, царю и отечеству, — вот была его сладкая, тревожная и боязливая мечта, овладевавшая им каждую ночь
перед падением в сон, в те краткие мгновенья, когда так рельефно встает и видится недавнее прошлое…
Ладно брякают ружья.
Знамя, в сопровождении знаменщика и адъютанта, уносится на квартиру начальника училища. Генерал Анчутин выходит
перед батальоном.
Изо всех окон свесились вниз милые девичьи головы, женские фигуры в летних ярких ситцевых одеждах. Мальчишки шныряют вокруг оркестра, чуть не влезая замурзанными мордочками в оглушительно рявкающий огромный геликон и разевающие рты
перед ухающим барабаном. Все военные, попадающие на пути, становятся во фронт и делают честь
знамени. Старый, седой отставной генерал, с георгиевскими петлицами, стоя, провожает батальон глазами. В его лице ласковое умиление, и по щекам текут слезы.
— Я вам только кстати замечу, как странность, — перебил вдруг Ставрогин, — почему это мне все навязывают какое-то
знамя? Петр Верховенский тоже убежден, что я мог бы «поднять у них
знамя», по крайней мере мне
передавали его слова. Он задался мыслию, что я мог бы сыграть для них роль Стеньки Разина «по необыкновенной способности к преступлению», — тоже его слова.
Девятнадцать человек!
Их собрал дон Педро Гóмец
И сказал им: «Девятнадцать!
Разовьем свои
знамена,
В трубы громкие взыграем
И, ударивши в литавры,
Прочь от Памбы мы отступим!
Хоть мы крепости не взяли,
Но поклясться можем смело
Перед совестью и честью,
Не нарушили ни разу
Нами данного обета:
Целых девять лет не ели,
Ничего не ели ровно,
Кроме только молока...
В Генуе, на маленькой площади
перед вокзалом, собралась густая толпа народа — преобладают рабочие, но много солидно одетых, хорошо откормленных людей. Во главе толпы — члены муниципалитета, над их головами колышется тяжелое, искусно вышитое шелком
знамя города, а рядом с ним реют разноцветные
знамена рабочих организаций. Блестит золото кистей, бахромы и шнурков, блестят копья на древках, шелестит шелк, и гудит, как хор, поющий вполголоса, торжественно настроенная толпа людей.
Перед походом, когда полк, уже совсем готовый, стоял и ждал команды, впереди собралось несколько офицеров и наш молоденький полковой священник. Из фронта вызвали меня и четырех вольноопределяющихся из других батальонов; все поступили в полк на походе. Оставив ружья соседям, мы вышли вперед и стали около
знамени; незнакомые мне товарищи были взволнованы, да и у меня сердце билось сильнее, чем всегда.
Уже орлы наши парили под небесами Востока; уже крылатая молва несла в страны Великого Могола имя Российской Монархини; уже воинство наше, то подымаясь к облакам на хребте гор туманных, то опускаясь в глубокие долины, дошло до славных врат Каспийских; уже стена Кавказская, памятник величия древних Монархов Персии, расступилась
перед оным; уже смелый вождь его приял сребряные ключи Дербента из рук старца, который в юности своей вручал их Петру Великому, и сей град, основанный, по восточному преданию, Александром Македонским, осенился
знаменами Екатерины… когда всемогущая Судьба пресекла дни Монархини и течение побед Ее.
Небольшое зальце было убрано весьма просто, кое-какая сборная мебель, кисейные занавески, старые клавикорды, а по стенам портреты Ермолова, Паскевича, Воронцова и две литографии, изображающие подвиги простых русских солдатиков: умирающего рядового, который
передает товарищу спасенное им полковое
знамя, да другого, такого же точно солдата, с дымящимся фитилем пред пороховым погребом, в то время, когда малочисленные защитники укрепления почти все уже перебиты да перерезаны огромными полчищами горцев.
— Так… не хотелось… Я вообще пою мало и редко, разве уж потребность такая на душу найдет, да и то только когда бываю одна, совсем одна. Однако же мне хочется похвастаться
перед вами моим
знаменем.
Сама того не сознавая, она говорит это вслух дрожащим, срывающимся голосом. И слезы, одна за другой, капают y неё из глаз, катятся по щекам и смачивают прижатые к лицу пальцы. Юноша-знаменосец
передает свое
знамя одному из своих спутников и, подойдя к девушке, спрашивает теплым, полным участия голосом...
Надо вам сказать, за несколько дней
перед тем мы говорили с ним об унтер-офицере Азовского мушкетерского полка Старичкове, который в аустерлицком деле спас на себе
знамя полка. Умирая, он
передал его своему товарищу. Эта мысль пришла ему теперь в голову, но, подумав немного, он ее оставил.
Находясь в плену и чувствуя приближение смерти, он
передал свою тайну рядовому Чайке и заклинал его беречь
знамя, как святыню, и возвратить полку, если Бог приведет ему вернуться из плена.
Я
передал нескольким солдатам из моей команды о месте, где хранилось
знамя, и зажег сигнальную ракету, чтобы батальоны нашего полка, стоявшие в окольных деревнях, узнали о нашем опасном положении.
Поутру следующего дня Тони прислала просить ее к себе, и все для нее объяснилось. Лорин был изуродован мятежниками в роковую ночь на 11-е января, на его лице остался глубокий шрам, трех пальцев на одной руке недоставало. Володя пал под вилою злодея, но пал с честью, со славой, сохранив
знамя полку. Все это рассказала Тони бедной своей подруге. Что чувствовала Лиза, услышав ужасную весть, можно себе вообразить! Но ей было теперь не до себя. Как
передать эту громовую, убийственную весть отцу?
Капитул собирался в заседание после обедни, причем были носимы
перед великим магистром флаг и
знамя ордена.
Услыхав доклад слуги о приближавшемся поезде, князь, несмотря на серьезную болезнь ноги от раны, полученной им незадолго
перед тем при отражении литовцев от Чернигова, ознаменовавшемся геройским подвигом со стороны князя — взятием
знамени пана Сапеги, — несмотря, повторяем, на эту болезнь, удержавшую его дома в такой важный момент московской жизни, он, опираясь на костыль, поспешно заковылял из своей опочивальни навстречу прибывшему брату в переднюю горницу.
Во время полного разгрома колонны Прибышевского, он был сильно изранен, но
перед самым пленом своим успел оторвать порученное ему
знамя от древка и спрятать под своей одеждой.
И религия социализма говорит Христу: «Ты отверг единственное абсолютное
знамя, которое предлагалось Тебе, чтобы заставить всех преклониться
перед Тобою бесспорно, —
знамя хлеба земного, и отверг во имя свободы и хлеба небесного…
«Ты отверг единственное абсолютное
знамя, которое предлагалось Тебе, чтобы заставить всех преклониться
перед Тобою бесспорно, —
знамя хлеба земного, и отверг во имя свободы и хлеба небесного».
—
Знамя! — и бросилась бежать во внутренность дома. Явившись в цветнике, она остановилась
перед собеседниками, как преступница. Отец сурово посмотрел на нее; убийственный взор его говорил: ты не швейцарка! Видно было, что Роза собиралась плакать; но черноволосый мужчина быстро и крепко схватил ее за руку и увлек за собою. У тына, к стороне рощи, была калитка. Могучею рукою распахнул он калитку и, втолкнув в нее девушку, сказал ей...
— Чтò ты говоришь? — спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые
знамена, стоявшие
перед фронтом Преображенского полка.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто-то из свиты махнул, чтобы державшие
знамена солдаты подошли и поставили их древками
знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько минут и видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.