Неточные совпадения
— Это все вздор и клевета! — вспыхнул Лебезятников, который постоянно трусил напоминания об этой истории, — и совсем это не так было! Это было другое… Вы не так слышали;
сплетня! Я просто тогда защищался. Она сама первая бросилась на меня с когтями… Она мне весь бакенбард выщипала… Всякому человеку позволительно, надеюсь, защищать свою личность. К тому же я никому не позволю с собой насилия… По принципу. Потому это уж почти деспотизм. Что ж мне было: так и стоять
перед ней? Я ее только отпихнул.
Вообще она знала очень много
сплетен об умерших и живых крупных людях, но
передавала их беззлобно, равнодушным тоном существа из мира, где все, что не пошло, вызывает подозрительное и молчаливое недоверие, а пошлость считается естественной и только через нее человек может быть понят.
А я думал, когда вы рассказывали эту
сплетню, что вы затем меня и позвали, чтоб коротко и ясно сказать: «Иван Иванович, и ты тут запутан: выгороди же и себя и ее вместе!» Вот тогда я прямо, как Викентьев, назвал бы вас бабушкой и стал бы на колени
перед вами.
Из приваловского дома Хина, конечно, не ушла, а как ни в чем не бывало явилась в него на другой же день после своей размолвки с Приваловым. Хозяину ничего не оставалось, как только по возможности избегать этой фурии, чтобы напрасно не подвергать нареканиям и не отдавать в жертву городским
сплетням ни в чем не повинные женские имена, а с другой — не восстановлять против себя Зоси. Хиония Алексеевна в случае изгнания, конечно, не остановилась бы ни
перед чем.
Во время сеанса он тешил князя, болтая без умолку обо всем,
передавая все столичные
сплетни, и в то же время успевал проводить разные крупные дела, почему и слыл влиятельным человеком в Москве. Через него многого можно было добиться у всемогущего хозяина столицы, любившего своего парикмахера.
— Бедный Дмитрий Петрович! — говорил Помада, ходя с Лизою
перед ужином по палисаднику. — Каково ему это выносить! Каково это выносить, Лизавета Егоровна! Скандал! срам!
сплетни! Жена родная, жена жалуется! Каково! ведь это надо иметь медный лоб, чтобы еще жить на свете.
По городу ходили новые больничные
сплетни. Говорили, что некрасивая женщина поссорилась со смотрителем и этот будто бы ползал
перед нею на коленях, прося прощения.
Этот Свежевский, с его всегда немного согнутой фигурой, — не то крадущейся, не то кланяющейся, — с его вечным хихиканьем и потираньем холодных, мокрых рук, очень не нравился Боброву. В нем было что-то заискивающее, обиженное и злобное. Он вечно знал раньше всех заводские
сплетни и выкладывал их с особенным удовольствием
перед тем, кому они были наиболее неприятны; в разговоре же нервно суетился и ежеминутно притрогивался к бокам, плечам, рукам и пуговицам собеседника.
Напротив, кажется,
сплетни должны исчезнуть в ее присутствии; сплетники — краснеть и дрожать, как школьники
перед господином учителем, и разговор должен пойти не иначе как о самых высоких материях.
Павел очень хорошо понял причину нечаянного отъезда сестры: видно, она была у тетки, а та
передала ей по-своему все
сплетни.
На другой день свадьбы в чайной дома Кураевых происходил следующий разговор, который ключница Максимовна, пользовавшаяся от господ большим доверием за пятнадцатилетние
перед ними
сплетни на всю остальную братию, вела с одною ее знакомой торговкою.
«Бедная Лиза, — думал он, — теперь отнимают у тебя и доброе имя, бесславят тебя, взводя нелепые клеветы. Что мне делать? — спрашивал он сам себя. — Не лучше ли
передать ей об обидных
сплетнях? По крайней мере она остережется; но каким образом сказать? Этот предмет так щекотлив! Она никогда не говорит со мною о Бахтиарове. Я
передам ей только разговор с теткою», — решил Павел и приехал к сестре.
Ей не нравились их неуклюжие церемонные жены,
сплетни, частые поездки в гости, лесть
перед ее мужем, которого все они ненавидели.
Все общество, в разных углах комнат, разбивалось на кружки, и в каждом кружке шли очень оживленные разговоры; толковали о разных современных вопросах, о политике, об интересах и новостях дня,
передавали разные известия,
сплетни и анекдоты из правительственного, военного и административного мира, обсуждали разные проекты образования, разбирали вопросы истории, права и даже метафизики, и все эти разнородные темы обобщались одним главным мотивом, который в тех или других вариациях проходил во всех кружках и сквозь все темы, и этим главным мотивом были Польша и революция — революция польская, русская, общеевропейская и, наконец, даже общечеловеческая.
При Гамбетте же, в качестве его директора департамента как министра внутренних дел состоял его приятель Лорье, из французских евреев, известный адвокат, про жену которого и в Type поговаривали, что она"дама сердца"диктатора. Это могла быть и
сплетня, но и младшие чиновники рассказывали при мне много про эту даму и, между прочим, то, как она незадолго
перед тем шла через все залы и громко возглашала...
Фанню — так мы теперь будем называть ее — от страшного возврата к прежней жизни спасло, во-первых, то, что она мало пробыла в гостеприимном приюте, и главное — суетливая закулисная жизнь, ежедневная выставка
перед публикой, дружба с товарищами по профессии,
сплетни, волнения самолюбия, а вечерами одевание и повторение исполняемых куплетов.
Императрица сама переодевалась несколько раз в день, в ее гардеробе было до 15 тысяч шелковых платьев. Она любила сидеть
перед зеркалом, болтая вздор, слушая
сплетни дипломатов.
Мы не будем рассказывать эти, подчас довольно пошлые вариации светских
сплетен, так как все они были далеки от той истины, которую мы, по праву бытописателя, открыли
перед нашими читателями; скажем лишь, что эти толки заняли около месяца, срок громадный для скучающих одним и тем же известием и жаждущих новизны светских кумушек.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать,
передавая князю поклоны и городские
сплетни.