Неточные совпадения
Правда, с севера в иные дни несло жаром, но не таким, который нежит нервы, а духотой,
паром, как из бани. Дожди иногда лились потоками, но нисколько не прохлаждали атмосферы, а только разводили сырость и мокроту. 13-го мая мы прошли в виду необитаемого острова Рождества, похожего немного
фигурой на наш Гохланд.
(Примеч. автора.)] невода к берегам затона, как уже начало оказываться множество захваченной рыбы; мы следовали на
пароме за мотней [Мотня — середина невода, имеющая
фигуру длинного и к концу узкого мешка.
Ромашов с Раисой Александровной стали недалеко от музыкантского окна, имея vis-б-vis [Напротив (франц.).] Михина и жену Лещенки, которая едва достигала до плеча своего кавалера. К третьей кадрили танцующих заметно прибавилось, так что
пары должны были расположиться и вдоль залы и поперек. И тем и другим приходилось танцевать по очереди, и потому каждую
фигуру играли по два раза.
Фигура, которую предложил дирижер, заключалась в том, что свободный кавалер преследовал какую-нибудь танцующую
пару.
В головной
паре стояли, ожидая начала танца, директриса и граф Олсуфьев в темно-зеленом мундире (теперь на близком расстоянии Александров лучше различил цвета) и малиновых рейтузах. Стоя, начальница была еще выше, полнее и величественнее. Ее кавалер не достигал ей головой до плеча. Его худенькая
фигура с заметно согбенной спиной, с осевшими тонкими ножками казалась еще более жалкой рядом с его чересчур представительной
парой, похожей на столичный монумент.
Лена с интересом оглянулась на полосу
пара. В городе ей надоели разговоры об этих березках, о том, имел или не имел права Смурыгин садить их по дорогам, правильно ли поступило какое-то присутствие, отменив его распоряжение. Теперь все эти отвлеченные разговоры приняли осязательную форму: черная полоса, ряд срезанных березок,
фигуры пахарей, с каким-то ожесточением выворачивающих неповинные деревца, и насмешливое злорадство в голосе ямщика.
А Шлема Финкельштейн наяривал на барабане утреннюю зорю. Сквозь густой
пар казарменного воздуха мерцали красноватым потухающим пламенем висячие лампы с закоптелыми дочерна за ночь стеклами и поднимались с нар темные
фигуры товарищей. Некоторые, уже набрав в рот воды, бегали по усыпанному опилками полу, наливали изо рта в горсть воду и умывались. Дядькам и унтер-офицерам подавали умываться из ковшей над грудой опилок.
Он смотрел на записку, думая — зачем зовёт его Олимпиада? Ему было боязно понять это, сердце его снова забилось тревожно. В девять часов он явился на место свидания, и, когда среди женщин, гулявших около бань
парами и в одиночку, увидал высокую
фигуру Олимпиады, тревога ещё сильнее охватила его. Олимпиада была одета в какую-то старенькую шубку, а голова у неё закутана платком так, что Илья видел только её глаза. Он молча встал перед нею…
Сквозь густой
пар казарменного воздуха мерцали красноватым потухающим пламенем висячие лампы с закоптелыми дочерна на ночь стеклами и поднимались с нар темные
фигуры товарищей.
Стоя под
парами, тяжелые гиганты-пароходы свистят, шипят, глубоко вздыхают, и в каждом звуке, рожденном ими, чудится насмешливая нота презрения к серым, пыльным
фигурам людей, ползавших по их палубам, наполняя глубокие трюмы продуктами своего рабского труда.
Ожидая
паром, они оба легли в тень от берегового обрыва и долго молча смотрелина быстрые и мутные волны Кубани у их ног. Лёнька задремал, а дед Архип, чувствуя тупую, давящую боль в груди, не мог уснуть. На тёмно-коричневом фоне земли их отрёпанные и скорченные
фигуры едва выделялись двумя жалкими комками, один — побольше, другой — поменьше, утомлённые, загорелые и пыльные физиономии были совсем под цвет бурым лохмотьям.
Если насытить воду известкой, или другою солью, или еще чем-нибудь, то каждая вещь, когда вода выйдет
паром, сложится по-своему: какая в трехгранные столбики, какая в восьмигранные, какая кирпичиками, какая звездочками, — каждая по-своему. Эти-то
фигуры разные бывают во всех крепких вещах. Иногда
фигуры эти большие, в руку; такие находят камни в земле. Иногда
фигуры эти так малы, что простым глазом не разберешь их; но в каждой вещи есть свои
фигуры.
Когда замерзает лед, то делается то же самое. Летит снежинка — в ней не видать никакой
фигуры; но как только она сядет на что-нибудь темное и холодное, на сукно, на мех, в ней можно разобрать
фигуру: увидишь звездочку или шестиугольную дощечку. На окнах
пар примерзает не как попало, а как он станет примерзать, так сейчас сложится в звездочку.
— Эй, ты,
фигура! — крикнул толстый белотелый господин, завидев в тумане высокого и тощего человека с жиденькой бородкой и с большим медным крестом на груди. — Поддай
пару!
В облаке
пара, наполнявшем прачечную, невысокая тонкая
фигура Паши Канарейкиной и ее веснушчатое, с птицеобразным носиком лицо выглядит очень забавным…
Он повернул голову к калитке и увидал рослую
фигуру Теркина в чесучовой
паре и соломенной шляпе. Тот шел к нему навстречу. Это его еще более настроило на возбужденно-радостную ноту.
Русских ямщиков сменили тяжелые, закутанные
фигуры эстов, которым надо было кричать: «Кууле! Рутту!» (Слушай! Живей!) Вместо тройки —
пара в дышло и сани в виде лодки.
Когда были Конопацкие: я ходил легко, легко танцевал, легко разговаривал и острил. Почти всегда дирижировал. Приятно было в котильоне идти в первой
паре, придумывать
фигуры, видеть, как твоей команде подчиняются все танцующие. Девичьи глаза следили за мною и вспыхивали радостью, когда я подходил и приглашал на танец. И со снисходительною жалостью я смотрел на несчастливцев, хмуро подпиравших стены танцевальной залы, и казалось странным: что же тут трудного — легко разговаривать, смеяться, знакомиться?
Вся его
фигура одета была в самую нефрантовскую суконную"
пару", какие покупаются только в дешевых магазинах готового платья; воротничок рубашки, хоть и чистый, не отличался модностью.
После третьего ушата хохол повис назад, как ледяная сосулька, череп покрылся новым блестящим черепом, глаза слиплись, руки приросли к туловищу; вся
фигура облачилась в серебряную мантию с пышными сборами; мало-помалу ноги пустили от себя ледяные корни по земле. Еще жизнь вилась легким
паром из уст несчастного; кое-где сеткою лопалась ледяная епанча, особенно там, где было место сердца; но вновь ушат воды над головою — и малороссиянин стал одною неподвижною, мертвою глыбой.
Ровно через неделю, поздно ночью, к воротам дома, где жил Лука Иванович, подъехали сани без козел, в виде какой-то корзины с широким щитом, запряженные
парой круглых маленьких лошадок. Фыркая и шумя погремушками, еле остановились лошадки на тугих вожжах. Ими правила женская
фигура в меховой шапочке и опушенном бархатном тулупчике.
Публика была скромная, много девушек, без куафюр, в просто причесанных волосах и темных кашемировых платьях, молодые люди в черных
парах, студенты университета и академии, но не мало и пожилых, даже старых мужчин, с седыми бородами, лысых, худых и толстых, с
фигурами и выражением лица писателей, художников и особого класса посетителей публичных чтений и торжеств, существующего в Петербурге.
Плохие извозчичьи санишки завернули с Невского в один из переулков. Седок поднял воротник своей шубки и совсем скорчился, нахлобучив мерлушковую шапку. Вся его
фигура представляла собою покатый ком чего-то черного, густо осыпанного снежной мокрой кашей. Извозчик был ему под
пару. Перевязал он себе шею подобием шарфа и ушел в него вплоть до обтертого околыша шапки. Лошадь то и дело спотыкалась, плохо слушаясь кнута. Возница, больше для вида, стукал кнутом в передок саней и часто передергивал вожжами.
Перед ней, на противоположном кресле, в элегантной сюртучной
паре, красиво облегавшей стройную
фигуру, сидел наш старый знакомец Николай Герасимович Савин.
Кончалось, как говорили, первое действие, когда в партере появился высокий, статный, красивый мужчина, на вид не более двадцати пяти лет. Изящная сюртучная
пара, видимо сшитая лучшим портным, красиво облегала атлетически сложенную
фигуру, по походке и по манере держать себя указывавшую на военную выправку.