Неточные совпадения
Парадокс моего существования в том, что, будучи асоциален и антисоциален в одном смысле, в
другом смысле я был очень социален, так как стремился к социальной правде и справедливости, к социальному освобождению, к братской общности людей.
Что из того, что лишь толщиною ножа отделены мы от
другой стороны Нулевого Утеса. Нож — самое прочное, самое бессмертное, самое гениальное из всего, созданного человеком. Нож — был гильотиной, нож — универсальный способ разрешить все узлы, и по острию ножа идет путь
парадоксов — единственно достойный бесстрашного ума путь…
Так, например, когда я вижу стол, то никак не могу сказать, чтобы тут скрывался какой-нибудь
парадокс; когда же вижу перед собой нечто невесомое, как, например: геройство, расторопность, самоотверженность, либеральные стремления и проч., то в сердце мое всегда заползает червь сомнения и формулируется в виде вопроса: «Ведь это кому как!» Для чего это так устроено — я хорошенько объяснить не могу, но думаю, что для того, чтобы порядочные люди всегда имели такие sujets de conversation, [Темы для беседы (фр.).] по поводу которых одни могли бы ораторствовать утвердительно, а
другие — ораторствовать отрицательно, а в результате… du choc des opinions jaillit la vérité!
Мне лично было как-то странно слышать эти слова именно от Пепки с его рафинированным индиферентизмом и органическим недоверием к каждому большому слову. В нем это недоверие прикрывалось целым фейерверком каких-то бурных
парадоксов, афоризмов и полумыслей, потому что Пепко всегда держал камень за пазухой и относился с презрением как к
другим, так и к самому себе.
И мы стоим перед следующим
парадоксом: закон не знает живой, конкретной, индивидуально неповторимой личности, не проникает в ее интимную жизнь, но закон охраняет эту личность от посягательств и насилия со стороны
других личностей, охраняет независимо от того, каково направление и духовное состояние
других личностей.
Но с
другой стороны, отрицается
парадокс теми, которые мыслят Царство Божье, рай чувственно, на нашей земле, в нашем времени.
Нравственная жизнь слагается из
парадоксов, в которых добро и зло переплетаются и переходят
друг в
друга.
То, что говорят Ангелус Силезиус и
другие мистики, есть
парадокс, раскрывающийся в глубине существования, существования, не выброшенного в объективированный мир.
Он забывал при этом
другой, более близкий к истине
парадокс: «все евреи — гениальные мошенники».