И теперь, лежа на турецком диване под своим дорожным одеялом, Вадим Петрович и во рту
ощущал горечь от вчерашнего дня, в особенности от театра с его фойе, буфетом и курилкой. Никогда и нигде публичное место так не оскорбляло его своим бытовым букетом.
Неточные совпадения
Но ни о чем и ни о ком, кроме себя, думать не хотелось. Теперь, когда прекратился телеграфный стук в стену и никто не сообщал тревожных новостей с воли, — Самгин
ощутил себя забытым. В этом ощущении была своеобразно приятная
горечь, упрекающая кого-то, в словах она выражалась так...
Я стыдился (даже, может быть, и теперь стыжусь); до того доходил, что
ощущал какое-то тайное, ненормальное, подленькое наслажденьице возвращаться, бывало, в иную гадчайшую петербургскую ночь к себе в угол и усиленно сознавать, что вот и сегодня сделал опять гадость, что сделанного опять-таки никак не воротишь, и внутренне, тайно, грызть, грызть себя за это зубами, пилить и сосать себя до того, что
горечь обращалась, наконец, в какую-то позорную, проклятую сладость и, наконец, — в решительное, серьезное наслаждение!
Нужно было пережить всю
горечь секуляризованной общественности и жгучую тоску религиозной безответности, нужно было социологически прозреть, чтобы воочию увидать косную социальную материю и
ощутить всю тяжесть ее оков, дабы зажглось в сердцах первое чаяние ее просветления, встал новый вопрос к небу, и в человечестве послышался новый зов — к религиозной, общественности.
Христианство вполне удерживает серьезный и трагический характер, свойственный вообще религии, и даже больше, чем всякая другая религия, дает оно почувствовать
горечь мира, вселяет в отношении к нему известную безочарованность, а вместе и заставляет
ощутить степень удаления человека от Бога.
Только теперь, очутившись один в четырех стенах своей одинокой избы, Ермак Тимофеевич снова
ощутил в сердце то радостное чувство, с которым он ехал в поселок, после того как расстался с Яшкой на дне оврага. Это чувство было на некоторое время заглушено грустным расставаньем с есаулом и ушедшими в поход казаками — горьким чувством остающегося воина, силою обстоятельств принужденного сидеть дома, когда его сподвижники ушли на ратные подвиги. Но
горечь сменилась сладостным воспоминанием!
И в душе он все это
ощущал, что как бы не партия его исключила, а он, со скорбью и
горечью, исключил из своего сердца не оценившую его партию.