Он торопил исполнением канцелярских формальностей, но все же только через две недели было получено желанное разрешение, и Федор Дмитриевич
очутился в вагоне железной дороги, той самой дороги, по которой так недавно проехала та, которая все более и более наполняла собою все его существо.
Неточные совпадения
В одном из
вагонов третьего класса, с рассвета,
очутились друг против друга, у самого окна, два пассажира, — оба люди молодые, оба почти налегке, оба не щегольски одетые, оба с довольно замечательными физиономиями, и оба пожелавшие, наконец, войти друг с другом
в разговор.
Все это — под мерный, метрический стук колес подземной дороги. Я про себя скандирую колеса — и стихи (его вчерашняя книга). И чувствую: сзади, через плечо, осторожно перегибается кто-то и заглядывает
в развернутую страницу. Не оборачиваясь, одним только уголком глаза я вижу: розовые, распростертые крылья-уши, двоякоизогнутое… он! Не хотелось мешать ему — и я сделал вид, что не заметил. Как он
очутился тут — не знаю: когда я входил
в вагон — его как будто не было.
Чудинов
очутился на улице с маленьким саком
в руках. Он был словно пьян. Озирался направо и налево, слышал шум экипажей, крик кучеров и извозчиков, говор толпы. К счастию, последний его собеседник по
вагону — добрый, должно быть, человек был, — проходя мимо, крикнул ему...
Через сутки я был уже
в Москве, а на третий день, усаживаясь
в вагон петербургской дороги,
очутился нос к носу с моим уездным знакомцем и решительным посредником Готовцевым.
Сели
в вагон трамвая, потом Евсей
очутился в маленькой комнате, оклеенной голубыми обоями, —
в ней было тесно, душно и то весело, то грустно. Макаров играл на гитаре, пел какие-то неслыханные песни, Яков смело говорил обо всём на свете, смеялся над богатыми, ругал начальство, потом стал плясать, наполнил всю комнату топотом ног, визгом и свистом. Звенела гитара, Макаров поощрял Якова прибаутками и криками...
Тут-то вот именно и представился мне вопрос: зачем я,
в самом деле, еду
в Петербург? и каким образом сделалось, что я, убегая из губернии и находясь несомненно за пределами ее,
в вагоне, все-таки
очутился в самом сердце оной? И мне сделалось так совестно и конфузно, что я совершенно неосновательно ответил Прокопу...
Когда на безлюдной платформе, оцепленной солдатами, осужденные двигались к тускло освещенным
вагонам, Вернер
очутился возле Сергея Головина; и тот, показав куда-то
в сторону рукою, начал говорить, и было ясно слышно только слово «фонарь», а окончание утонуло
в продолжительной и усталой зевоте.
Наконец начало и темнеть
в вагонах. Проехали Псков, отобедали, стали подъезжать к Острову. Все были утомлены, потягивались и зевали; многие пробовали заснуть, но не могли. С полчаса было
в вагоне тихо — только слышалось, как восточный человек чавкал шепталу и щелкал миндальные орехи. Потом вдруг все опять заворочалось, стараясь половчее усесться, и вдруг все
очутились сидящими прямо и глядящими друг другу
в глаза.
Мне привелось долго вбирать
в себя этот жаргон,
очутившись с ними
в одном
вагоне уже после конгресса.
— Я тебя спрашиваю, как тут
очутилась эта эфиопская харя?! Мы их
в толпе не видели, когда у
вагонов стояли… С той стороны их впустил, на чаек получил?.. Мы здесь кровь проливали, нам нету места, а они кэк-уок танцевали, им нашлось отдельное купе?!
Мы поднялись по сходням на какие-то мостки, повернули вправо, потом влево и незаметно вдруг
очутились на верхней палубе парохода; было непонятно, где же она началась. На пристани ярко сияли электрические фонари, вдали мрачно чернела сырая темь озера. По сходням солдаты взводили волнующихся, нервно-вздрагивающих лошадей, внизу, отрывисто посвистывая, паровозы вкатывали
в пароход
вагоны и платформы. Потом двинулись солдаты.