Я попрошу своего или своих любезных читателей перенестись воображением в ту малую лесную деревеньку, где Борис Петрович со своей охотой основал главную свою квартиру, находя ее центром своих операционных пунктов; накануне травля была удачная; поздно наш старый
охотник возвратился на ночлег, досадуя на то, что его стремянный, Вадим, уехав бог знает зачем, не возвратился.
Неточные совпадения
Оказалось, что я все время кружил около него. Досадно мне стало за бессонную ночь, но тотчас это чувство сменилось радостью: я
возвращался на бивак не с пустыми руками. Это невинное тщеславие свойственно каждому
охотнику.
Через час Туртыгин
возвратился и доложил мне, что в 2 км от нашего табора у подножия скалистой сопки он нашел бивак какого-то
охотника. Этот человек расспрашивал его, кто мы такие, куда идем, давно ли мы в дороге, и когда узнал мою фамилию, то стал спешно собирать свою котомку. Это известие меня взволновало.
Никто из
охотников не нахаживал его гнезд, но все знают, что в осенний пролет (то есть в августе) фифи появляются несравненно в большем числе: очевидно, что они
возвращаются с молодыми. Их убивать иногда по нескольку вдруг. Мясо их нежно и вкусно, хотя никогда не бывает очень жирно; впрочем, они так рано пропадают, что им некогда разжиреть.
Конечно, только
охотник, принявший в соображение дальность меры, расстояние между летевшими птицами, несоразмерную с их величиною крупноту дроби, неверность выстрела, невероятно счастливый разнос дроби и редкость добычи, — может вообразить мою тогдашнюю безумную радость. Желаю каждому страстному
охотнику,
возвращаясь домой, так удачно разрядить свое ружье!
Здесь отдыхал в полдень Борис Петрович с толпою собак, лошадей и слуг; травля была неудачная, две лисы ушли от борзых и один волк отбился; в тороках у стремянного висело только два зайца… и три гончие собаки еще не
возвращались из лесу на звук рогов и протяжный крик ловчего, который, лишив себя обеда из усердия, трусил по островам с тщетными надеждами, — Борис Петрович с горя побил двух
охотников, выпил полграфина водки и лег спать в избе; — на дворе всё было живо и беспокойно: собаки, разделенные по сворам, лакали в длинных корытах, — лошади валялись на соломе, а бедные всадники поминутно находились принужденными оставлять котел с кашей, чтоб нагайками подымать их.
Убить волка, поехав стрелять вальдшнепов и тетеревов,
возвращаясь домой, у самой околицы, без всяких трудов, утиной дробью, из ружья, которое перед тем осеклось два раза сряду… только
охотники могут понять все эти обстоятельства и оценить мою тогдашнюю радость!
Если какая бы то ни была женщина, не примеченная
охотником, неожиданно перейдет ему поперек дорогу,
охотник теряет надежду на успешную охоту, нередко
возвращается домой и через несколько времени отправляется уже совсем в другую сторону, по другой дороге.
Потом
охотник начинает отступать задом, становясь ногою в свой прежний след и засыпая его, по мере отступления, также свежим, пушистым снегом; отойдя таким образом сажен двадцать и более, он
возвращается к своей лошади, уже не засыпая своих следов; садится опять верхом, ставит другой капкан, третий и даже гораздо более, смотря по числу волчьих троп и следов, идущих к притраве с разных, иногда противуположных сторон, Я знавал таких мастеров ставить капканы, что без удивления нельзя было смотреть на подделанные ими звериные тропы и засыпанные собственные следы.
Глегола был один из тех людей, которым, как говорят, не везет на охоте. Целыми днями он бродил по лесу и всегда
возвращался с пустыми руками. Товарищи подсмеивались над ним и в шутку называли «горе-охотником».
Раз, напировавшись у Муранского, взявши после того еще поля два либо три, князь Алексей Юрьич домой
возвращался. Гонца наперед послал, было б в Заборье к ночи сготовлено все для приема больших господ, мелкого шляхетства и знакомцев, было б чем накормить, напоить и где спать положить псарей, доезжачих
охотников.
Несколько лет тому назад простой случай открыл одного такого
охотника, десятки же других остаются неуличенными. Двое рабочих,
возвращаясь с приисков, пришли в ближайшее село и попросились переночевать в доме зажиточного крестьянина. Дома была одна маленькая девочка, которая не пустила их без старших в избу, а проводила в баню.
Петербургская жизнь травленного зайца, где бесчисленные кредиторы играют роль неутомимых
охотников и к которой Сергей Дмитриевич volens nolens должен будет
возвратиться после кампании, представлялась Талицкому страшным кошмаром, от которого он страстно желал освободиться всеми средствами.