Неточные совпадения
Сконфуженный секретарь удалился. Левин, во время совещания с секретарем совершенно оправившись
от своего
смущения, стоял, облокотившись обеими руками на стул, и на
лице его было насмешливое внимание.
Попов говорил просительно, на
лице его застыла гримаса
смущения, он пожимал плечами, точно
от холода, и вообще был странно не похож на того размашистого человека, каким Самгин наблюдал его у Марины.
Он тихонько отнял ее руки
от лица, поцеловал в голову и долго любовался ее
смущением, с наслаждением глядел на выступившие у ней и поглощенные опять глазами слезы.
— Предвидела и мучилась! — сказала она, откидываясь на спинку кресел и отворачиваясь
от света, призывая мысленно скорее сумерки себе на помощь, чтоб он не читал борьбы
смущения и тоски у ней на
лице.
Дмитрий Федорович стоял несколько мгновений как пораженный: ему поклон в ноги — что такое? Наконец вдруг вскрикнул: «О Боже!» — и, закрыв руками
лицо, бросился вон из комнаты. За ним повалили гурьбой и все гости,
от смущения даже не простясь и не откланявшись хозяину. Одни только иеромонахи опять подошли под благословение.
В это время,
от двенадцати до трех часов, самый решительный и сосредоточенный человек не в состоянии охотиться, и самая преданная собака начинает «чистить охотнику шпоры», то есть идет за ним шагом, болезненно прищурив глаза и преувеличенно высунув язык, а в ответ на укоризны своего господина униженно виляет хвостом и выражает
смущение на
лице, но вперед не подвигается.
Аглая остановилась, взяла записку и как-то странно поглядела на князя. Ни малейшего
смущения не было в ее взгляде, разве только проглянуло некоторое удивление, да и то, казалось, относившееся к одному только князю. Аглая своим взглядом точно требовала
от него отчета, — каким образом он очутился в этом деле вместе с Ганей? — и требовала спокойно и свысока. Они простояли два-три мгновения друг против друга; наконец что-то насмешливое чуть-чуть обозначилось в
лице ее; она слегка улыбнулась и прошла мимо.
Отец Василий, все еще не могший оправиться
от смущения, принял письмо
от Егора Егорыча дрожащей рукой; когда же он стал пробегать его, то хотя рука еще сильней задрожала, но в то же время красноватое
лицо его просияло радостью, и из воспаленных несколько глаз видимо потекли слезы умиления.
Говоря это, я чувствовал, что
лицо мое горит
от стыда, ибо я сам очень хорошо сознавал, что слова мои — кимвал бряцающий, а советы — не больше, как подбор пустых и праздных слов. Увы! я и сам не делатель, а только политик! К счастью, однако ж, Петр Иваныч не заметил моего
смущения: он сам в это время поник головой и горькую думу думал.
Он, как будто у него была совесть нечиста, не мог уже смотреть жене прямо в глаза, не улыбался радостно при встрече с нею и, чтобы меньше оставаться с нею наедине, часто приводил к себе обедать своего товарища Коростелева, маленького стриженого человечка с помятым
лицом, который, когда разговаривал с Ольгой Ивановной, то
от смущения расстегивал все пуговицы своего пиджака и опять их застегивал и потом начинал правой рукой щипать свой левый ус.
Но этому была еще причина тайная, странная, глупая, которую я таил, за которую дрожал, как кащей, и даже при одной мысли о ней, один на один с опрокинутой моей головою, где-нибудь в таинственном, темном углу, куда не посягал инквизиторский, насмешливый взгляд никакой голубоокой плутовки, при одной мысли об этом предмете я чуть не задыхался
от смущения, стыда и боязни, — словом, я был влюблен, то есть, положим, что я сказал вздор: этого быть не могло; но отчего же из всех
лиц, меня окружавших, только одно
лицо уловлялось моим вниманием?
Вами овладевает беспокойство; но фарсёр сохраняет всю свою серьезность и продолжает уверять, что вы больны, что
лицо ваше обращает на себя всеобщее внимание… Он доволен тогда только, когда
лицо ваше, действительно, бледнеет
от смущения и внутренней тревоги. Фарсёр умышленно толкает вас на улице, и говорит, прикидываясь раздраженным...
Жилинский смотрит в бледное детское
лицо, слушает рвущийся
от страха и
смущения голос… Гневная краска внезапно заливает толстые щеки, лоб, лысину, шею…
— А доктора Николая Николаевича ты не обожала разве? А батюшку отца Модеста? А Антонину Николаевну, до меня еще, когда была в «средних»? А барышню, что к начальнице ходит, массажистку? А? Не обожала, скажешь? — И Наташа насмешливо и лукаво смотрела в заалевшееся
от смущения Фенино
лицо.