Неточные совпадения
После обеда молодые
люди отправляются в кабинет
к хозяину и пишут письмо
к неизвестной.
— Я вам расскажу всю истину, — отвечал Грушницкий, — только, пожалуйста, не выдавайте меня; вот как это было: вчера один
человек, которого я вам не назову, приходит ко мне и рассказывает, что видел в десятом часу вечера, как кто-то прокрался в дом
к Лиговским. Надо вам заметить, что княгиня была здесь, а княжна дома. Вот мы с ним и
отправились под окна, чтоб подстеречь счастливца.
Человек десяток козаков отделилось тут же из толпы; некоторые из них едва держались на ногах — до такой степени успели нагрузиться, — и
отправились прямо
к Кирдяге, объявить ему о его избрании.
В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой
человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости,
отправился к К-ну мосту.
На другой день в назначенное время я стоял уже за скирдами, ожидая моего противника. Вскоре и он явился. «Нас могут застать, — сказал он мне, — надобно поспешить». Мы сняли мундиры, остались в одних камзолах и обнажили шпаги. В эту минуту из-за скирда вдруг появился Иван Игнатьич и
человек пять инвалидов. Он потребовал нас
к коменданту. Мы повиновались с досадою; солдаты нас окружили, и мы
отправились в крепость вслед за Иваном Игнатьичем, который вел нас в торжестве, шагая с удивительной важностию.
— А то здесь другой доктор приезжает
к больному, — продолжал с каким-то отчаяньем Василий Иванович, — а больной уже ad patres; [
Отправился к праотцам (лат.).]
человек и не пускает доктора, говорит: теперь больше не надо. Тот этого не ожидал, сконфузился и спрашивает: «Что, барин перед смертью икал?» — «Икали-с». — «И много икал?» — «Много». — «А, ну — это хорошо», — да и верть назад. Ха-ха-ха!
Это — все, что было у него под рукою, но он почувствовал себя достаточно вооруженным и
отправился к Прейсу, ожидая встретить в его «интересных
людях»
людей, подобных ученикам Петра Маракуева.
Предполагая на другой же день
отправиться домой, с вокзала он проехал
к Варваре, не потому, что хотел видеть ее, а для того, чтоб строго внушить Сомовой: она не имеет права сажать ему на шею таких субъектов, как Долганов,
человек, несомненно, из того угла, набитого невероятным и уродливым, откуда вылезают Лютовы, Дьякона, Диомидовы и вообще
люди с вывихнутыми мозгами.
Вчера нас
человек шесть-семь
отправились в катере
к одной из деревень.
Тогда же приехал
к нам с Амура бывший генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев и, пробыв у нас дня два на фрегате, уехал в Николаевск, куда должна была идти и шкуна «Восток» для доставления его со свитою в Аян на Охотском море. На этой шкуне я и
отправился с фрегата, и с радостью, что возвращаюсь домой, и не без грусти, что должен расстаться с этим кругом отличных
людей и товарищей.
Этого-то
человека я взял
к себе в охотники, и с ним-то я
отправился на тягу в большую березовую рощу, на берегу Исты.
В Медицинской академии есть много
людей всяких сортов, есть, между прочим, и семинаристы: они имеют знакомства в Духовной академии, — через них были в ней знакомства и у Лопухова. Один из знакомых ему студентов Духовной академии, — не близкий, но хороший знакомый, — кончил курс год тому назад и был священником в каком-то здании с бесконечными коридорами на Васильевском острове. Вот
к нему-то и
отправился Лопухов, и по экстренности случая и позднему времени, даже на извозчике.
От Гарибальди я
отправился к Ледрю-Роллену. В последние два года я его не видал. Не потому, чтоб между нами были какие-нибудь счеты, но потому, что между нами мало было общего.
К тому же лондонская жизнь, и в особенности в его предместьях, разводит
людей как-то незаметно. Он держал себя в последнее время одиноко и тихо, хотя и верил с тем же ожесточением, с которым верил 14 июня 1849 в близкую революцию во Франции. Я не верил в нее почти так же долго и тоже оставался при моем неверии.
Ехать
к Гарибальди было поздно. Я
отправился к Маццини и не застал его, потом —
к одной даме, от которой узнал главные черты министерского сострадания
к болезни великого
человека. Туда пришел и Маццини, таким я его еще не видал: в его чертах, в его голосе были слезы.
Офицер ожидал меня во всей форме, с белыми отворотами, с кивером без чехла, с лядункой через плечо, со всякими шнурками. Он сообщил мне, что архиерей разрешил священнику венчать, но велел предварительно показать метрическое свидетельство. Я отдал офицеру свидетельство, а сам
отправился к другому молодому
человеку, тоже из Московского университета. Он служил свои два губернских года, по новому положению, в канцелярии губернатора и пропадал от скуки.
Появление в Гарном Луге капитана и независимое отношение нового владельца
к опасному ябеднику грозили пошатнуть прочно установившийся авторитет. Поэтому Банькевич, наружно сохраняя наилучшие отношения
к «уважаемому соседу и благодетелю», высматривал удобный случай для нападения… И вот на второй, кажется, год пребывания капитана в Гарном Луге Банькевич
отправился на его ниву со своими
людьми и сжал его хлеб.
И они втроем: Мина, Журавский и мой приятель,
отправились к карцеру с видом
людей, идущих на деловое свидание. Когда дверь карцера открылась, я увидел широкую скамью, два пучка розог и помощника Мины. Затем дверь опять захлопнулась, как будто проглотив красивую фигуру Крыштановича в мундирчике с короткой талией…
— Дело вот в чем, Галактион Михеич… Гм… Видите ли, нам приходится бороться главным образом с Прохоровым… да. И мне хотелось бы, чтобы вы
отправились к нему и повели необходимые переговоры. Понимаете, мне самому это сделать неудобно, а вы посторонний
человек. Необходимые инструкции я вам дам, и остается только выдержать характер. Все дело в характере.
В этих видах поп Макар
отправился к старому Луковникову, как
к человеку почтенному и облеченному властью. Тарас Семеныч выслушал деревенского попа, покачал головой и заявил...
Подпольный
человек восклицает: «Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего, среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливой физиономией, упрет руки в бок и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного раза ногой, прахом, единственно с той целью, чтобы все эти логарифмы
отправились к черту и нам опять по своей глупой воле пожить!» У самого Достоевского была двойственность.
Дело в том, что посажено было здесь на участки сразу 30
человек; это было как раз то время, когда из Александровска долго не присылали инструментов, и поселенцы
отправились к месту буквально с голыми руками.
Сделав необходимые записи в дневник, я
отправился к старшине Антону Сагды. У него я застал несколько
человек орочей и стал их расспрашивать о смерчах. Они сказали мне, что маленькие смерчи в здешних местах бывают осенью, но большие, вроде того, который я наблюдал сегодня, — явление чрезвычайно редкое. Орочи называют его сагды сюи.
— Вот что, князь, — сказал генерал с веселою улыбкой, — если вы в самом деле такой, каким кажетесь, то с вами, пожалуй, и приятно будет познакомиться; только видите, я
человек занятой, и вот тотчас же опять сяду кой-что просмотреть и подписать, а потом
отправлюсь к его сиятельству, а потом на службу, так и выходит, что я хоть и рад
людям… хорошим, то есть… но… Впрочем, я так убежден, что вы превосходно воспитаны, что… А сколько вам лет, князь?
Целых пять дней боролся он с своею робостью; на шестой день молодой спартанец надел новенький мундир и отдался в распоряжение Михалевичу, который, будучи своим
человеком, ограничился тем, что причесал себе волосы, — и оба
отправились к Коробьиным.
Он не застал дома ни жены, ни дочери; от
людей он узнал, что она
отправилась с ней
к Калитиным.
Старики
отправились в господский дом и сначала завернули на кухню
к Домнушке. Все же свой
человек, может, и научит, как лучше подойти
к приказчику. Домнушка сначала испугалась, когда завидела свекра Тита, который обыкновенно не обращал на нее никакого внимания, как и на сына Агапа.
Очень
человек добрый и смышленый; приятно с ним потолковать и приятно видеть готовность его на всякую услугу: в полном смысле слова верный союзник, исполняет наши поручения, выписывает нам книги, журналы, которые иначе должны бы были с громким нашим прилагательным [Прилагательное — по приказу Николая I декабристы официально назывались «государственными преступниками»; они обязаны были отмечать это на конвертах своих писем и всякого рода документах.]
отправляться в Тобольск, прежде нежели
к нам доходить.
27-го около полудня мы добрались до Лебедя. Наше появление порадовало их и удивило. Я не стану рассказывать тебе всех бедствий дороги. Почти трое суток ехали. Тотчас по приезде я
отправился к Милордову, в твой дом (с особенным чувством вошел в него и осмотрел все комнаты). Отдал просьбы и просил не задерживать. Милордов порядочный
человек, он правил должность тогда губернатора за отсутствием Арцимовича.
На господском дворе камергерши Меревой с самого начала сумерек
люди сбивались с дороги: вместо парадного крыльца дома попадали в садовую калитку; идучи в мастерскую, заходили в конюшню;
отправляясь к управительнице, попадали в избу скотницы.
Наконец Лобачевский встал, молча зажег свою свечку и, молча протянув Розанову свою руку,
отправился в свою комнату. А Розанов проходил почти целую зимнюю ночь и только перед рассветом забылся неприятным, тревожным сном, нисходящим
к человеку после сильного потрясения его оскорблениями и мучительным сознанием собственных промахов, отнимающих у очень нервных и нетерпеливых
людей веру в себя и в собственный свой ум.
Он возвратился из церкви под влиянием сильнейшего религиозного настроения, и когда потом, часу в двенадцатом, заблаговестили
к преждеосвященной обедне, он первый
отправился к службе; и его даже удивляло, каким образом такие религиозные
люди, как Семен Яковлевич и Евлампия Матвеевна, молились без всякого увлечения: сходят в церковь, покланяются там в пояс и в землю, возвратятся домой только несколько усталые, как бы после какого-то чисто физического труда.
Салов был в этом случае единственный
человек, который мог бы его научить; а потому, как тот ни противен был ему, однако Павел
отправился к нему.
— Прекрасно-с! И поэтому, по приезде в Петербург, вы возьмите этого молодого
человека с собой и
отправляйтесь по адресу этого письма
к господину, которого я очень хорошо знаю; отдайте ему письмо, и что он вам скажет:
к себе ли возьмет вашего сына для приготовления, велит ли отдать кому — советую слушаться беспрекословно и уже денег в этом случае не жалеть, потому что в Петербурге также пьют и едят, а не воздухом питаются!
Боязнь за"шкуру", за завтрашний день — вот основной тезис, из которого
отправляется современный русский
человек, и это смутное ожидание вечно грозящей опасности уничтожает в нем не только позыв
к деятельности, но и
к самой жизни.
Экзархатов схватил его за шиворот и приподнял на воздух; но в это время ему самому жена вцепилась в галстук; девчонки еще громче заревели… словом, произошла довольно неприятная домашняя сцена, вследствие которой Экзархатова, подхватив с собой домохозяина,
отправилась с жалобой
к смотрителю, все-про-все рассказала ему о своем озорнике, и чтоб доказать, сколько он
человек буйный, не скрыла и того, какие он про него, своего начальника, говорил поносные слова.
Разузнав кое-что в гостинице, где меня встретили как старого знакомого, я вынул из чемодана письма, положил их в карман и, несмотря на просьбы прислуги не выходить,
отправился к Пашичу,
к Стояну Протичу и в редакцию «Одъек». У квартиры Протича какой-то добрый
человек мне ответил...
Поздним вечером в редакции было получено от какого-то случайного очевидца известие, что между Воробьевыми горами и Крымским мостом опрокинулась лодка и утонуло шесть
человек. Пользуясь знакомством с Н.И. Огаревым, бывшим в это время за обер-полицмейстера, Ф.
К. Иванов, несмотря на поздний час,
отправился к нему и застал полковника дома в его знаменитой приемной.
Когда Серебряный
отправился в Литву, Морозов воеводствовал где-то далеко; они не видались более десяти лет, но Дружина Андреевич мало переменился, был бодр по-прежнему, и князь с первого взгляда везде бы узнал его, ибо старый боярин принадлежал
к числу тех
людей, которых личность глубоко врезывается в памяти.
Перед отъездом из Нью-Йорка Матвей и Анна
отправились на пристань — смотреть, как подходят корабли из Европы. И они видели, как, рассекая грудью волны залива, подошел морской гигант и как его опять подвели
к пристани и по мосткам шли десятки и сотни
людей, неся сюда и свое горе, и свои надежды, и ожидания…
Так и поехали втроем в дальнюю дорогу… Не стоит описывать, как они переехали через границу и проехали через немецкую землю; все это не так уж трудно.
К тому же, в Пруссии немало встречалось и своих
людей, которые могли указать, как и что надо делать дорогой. Довольно будет сказать, что приехали они в Гамбург и, взявши свои пожитки,
отправились, не долго думая,
к реке, на пристань, чтобы там узнать, когда следует ехать дальше.
— Ну, и спасибо вам за это. Вот видите ли, Елена Николаевна, — начал он, как-то доверчиво подсаживаясь
к ней, — наших здесь небольшая семейка; есть между нами
люди малообразованные; но все крепко преданы общему делу.
К несчастию, без ссор нельзя, а меня все знают, верят мне; вот и позвали меня разобрать одну ссору. Я
отправился.
Авенариус и Клоус, который начал очень сближаться с домом Багровых, назначили Софье Николавне ежедневные прогулки перед обедом не только в экипажах, но и пешком; ежедневно или собирались
к Софье Николавне и
к Алексею Степанычу несколько
человек бесцеремонных и приятных гостей, или сами Багровы
отправлялись в гости
к кому-нибудь, по большей части
к Чичаговым.
В конце зимы другие двадцать
человек отправились туда же и с наступившею весною посеяли двадцать десятин ярового хлеба, загородили плетнями дворы и хлевы, сбили глиняные печи и опять воротились в Симбирскую губернию; но это не были крестьяне, назначаемые
к переводу; те оставались дома и готовились
к переходу на новые места: продавали лишний скот, хлеб, дворы, избы, всякую лишнюю рухлядь.
Угостив
человека за услугу, я
отправился на корабль и, как Гез уже переселился сюда, в гостиницу, намереваясь широко пожить, — пошел
к нему, но его не застал.
Отправился с визитом
к своему попу. Добрейший Михаил Сидорович, или отец Михаил, — скромнейший
человек и запивушка, которого дядя мой, князь Одоленский, скончавшийся в схиме, заставлял когда-то хоронить его борзых собак и поклоняться золотому тельцу, — уже не живет. Вместо него священствует сын его, отец Иван. Я знал его еще семинаристом, когда он, бывало, приходил во флигель
к покойной матушке Христа славить, а теперь он уж лет десять на месте и бородой по самые глаза зарос — настоящий Атта Троль.
Прежде чем
отправиться к Головинскому, Гордей Евстратыч навел о нем кое-какие справки через общих знакомых, из которых оказалось, что Головинский вообще
человек хороший, хотя определенных занятий не имеет.
Литвинов надел фрак и белый галстух и
отправился к Ирине."Все это неважно, — мысленно повторял он дорогой, — а посмотреть на них… отчего не посмотреть? Это любопытно". Несколько дней тому назад эти самые
люди возбуждали в нем другое чувство: они возбуждали в нем негодованье.
Позвольте доложить вам, — начал я, — с"вьюношами"надо всегда говорить почтительно, — я вам, милостивый государь, удивляюсь; вы занимаетесь естественными науками — и до сих пор не обратили внимания на тот факт, что все плотоядные и хищные животные, звери, птицы, все те, кому нужно
отправляться на добычу, трудиться над доставлением живой пищи и себе, и своим детям… а вы ведь
человека причисляете
к разряду подобных животных?"–"
Сперва они потолковали о том, что Губарев уехал обратно в Гейдельберг и что надо будет
к нему
отправиться; потом немного пофилософствовали, коснулись польского вопроса; потом приступили
к рассуждениям об игре, о лоретках, принялись рассказывать скандальные анекдотцы; наконец, разговор завязался о том, какие бывают силачи, какие толстые
люди и какие обжоры.
До обеда уже не стоило идти на работу. Я
отправился домой спать, но не мог уснуть от неприятного, болезненного чувства, навеянного на меня бойней и разговором с губернатором, и, дождавшись вечера, расстроенный, мрачный, пошел
к Марии Викторовне. Я рассказывал ей о том, как я был у губернатора, а она смотрела на меня с недоумением, точно не верила, и вдруг захохотала весело, громко, задорно, как умеют хохотать только добродушные, смешливые
люди.