Неточные совпадения
К концу обеда дедушка слегка совеет и даже начинает дремать. Но вот пирожное съедено, стулья с шумом отодвигаются. Дедушка, выполнивши обряд послеобеденного целованья (матушка и все
дети подходят
к его руке),
отправляется в свою комнату и укладывается на отдых.
Вечером поздно Серафима получила записку мужа, что он по неотложному делу должен уехать из Заполья дня на два. Это еще было в первый раз, что Галактион не зашел проститься даже с
детьми. Женское сердце почуяло какую-то неминуемую беду, и первая мысль у Серафимы была о сестре Харитине. Там Галактион, и негде ему больше быть…
Дети спали. Серафима накинула шубку и пешком
отправилась к полуяновской квартире. Там еще был свет, и Серафима видела в окно, что сестра сидит у лампы с Агнией. Незачем было и заходить.
Пароход мог
отправиться только в конце апреля. Кстати, Харитина назвала его «Первинкой» и любовалась этим именем, как
ребенок, придумавший своей новой игрушке название. Отвал был назначен ранним утром, когда на пристанях собственно публики не было. Так хотел Галактион. Когда пароход уже отвалил и сделал поворот, чтобы идти вверх по реке,
к пристани прискакал какой-то господин и отчаянно замахал руками. Это был Ечкин.
По «Уставу о ссыльных», малолетние
дети, следующие в Сибирь при ссылаемых или же переселяемых туда родителях,
отправляются туда на подводах, причем одна подвода дается на пять душ; какие
дети в этом случае относятся
к малолетним, в «Уставе» не сказано.
На другой день, утром, оба сына
отправились к папеньке ручку поцеловать, но папенька ручки не дал. Он лежал на постели с закрытыми глазами и, когда вошли
дети, крикнул...
В одно из воскресений, когда хозяева ушли
к ранней обедне, а я, поставив самовар,
отправился убирать комнаты, — старший
ребенок, забравшись в кухню, вытащил кран из самовара и уселся под стол играть краном.
Через минуту вошел в комнату трехлетний
ребенок, переваливаясь с ноги на ногу, и
отправился прямым путем, то есть не обходя стол, а туннелем между ножек,
к Крупову, которого очень любил за часы с репетицией и за две сердоликовые печатки, висевшие у него из-под жилета.
Сдержанные рыдания матери заставили
ребенка проснуться, и, взглянув на мать и на стоявшую в дверях с зажженной восковой свечой бабушку,
ребенок тоже заплакал. Этот ребячий плач окончательно отрезвил Татьяну Власьевну, и она, держась рукой за стену,
отправилась к горнице Гордея Евстратыча, который сначала не откликался на ее зов, а потом отворил ей дверь.
Позвольте доложить вам, — начал я, — с"вьюношами"надо всегда говорить почтительно, — я вам, милостивый государь, удивляюсь; вы занимаетесь естественными науками — и до сих пор не обратили внимания на тот факт, что все плотоядные и хищные животные, звери, птицы, все те, кому нужно
отправляться на добычу, трудиться над доставлением живой пищи и себе, и своим
детям… а вы ведь человека причисляете
к разряду подобных животных?"–"
Эта Жервеза каждый день являлась
к madame Бюжар, и, оставив у нее
ребенка,
отправлялась развозить свои продукты, а потом заезжала
к ней снова, выпивала стакан кофе, брала
ребенка и с купленным для супу куском мяса спешила домой. Дорушка несколько раз видела у madame Бюжар Жервезу, и молочная красавица ей необыкновенно нравилась.
Тит был практик и очень добрый малый. Он редко забывал,
отправляясь к платформе, захватить кусок булки, несколько кусков сахару или яблоко для
детей сторожа… Их было много, и предстояло еще прибавление…
Я оборотился и пошел обыкновенным шагом
к Полине Александровне. Но, еще не доходя шагов сотни до ее скамейки, я увидел, что она встала и
отправилась с
детьми к отелю.
Она была в необыкновенной задумчивости, но тотчас по выходе из-за стола велела мне сопровождать себя на прогулку. Мы взяли
детей и
отправились в парк
к фонтану.
Проводив после ужина молодых в спальню, он
отправился к себе и уснул, как ни в чем не повинный
ребенок, а на другой день он уже не помнил истории с осетром.
Пушкин,
отправляясь в Болдино (в моем, Лукояновском уезде), живал в Нижнем, но это было еще до моего рождения. Дядя П.П.Григорьев любил передавать мне разговор Пушкина с тогдашней губернаторшей, Бутурлиной, мужем которой, Михаилом Петровичем, меня всегда дразнили и пугали, когда он приезжал
к нам с визитом. А дразнили тем, что я был
ребенком такой же «курносый», как и он.
Собрав наскоро небольшую сумму денег, она бросила все и поспешила в Рязань. Приехав ночью, она остановилась в гостинице, где и отдала свой паспорт, а утром
отправилась к Владимиру Николаевичу, захватив с собой взятый из дому револьвер большого калибра, с твердым намерением убить Ладомирского в случае отказа его признать
ребенка и жениться на ней.
Вечером, когда
дети легли и при мне помолились, я привел в порядок все мои маленькие денежные дела (как хорошо, что нет у меня долгов!), написал письмо в полицию и Сашеньке и около часа ночи
отправился к Троицкому мосту, откуда решил броситься в Неву, пользуясь пустынностью и безлюдием этого часа.