Неточные совпадения
Этот какими-то силами
оторванный от материка
кусок суши с высокими скалистыми берегами имеет форму подковы, обращенной открытой стороной к югу. Продолжением его по направлению к материку будет остров Путятин и мыс Майдль. Ныне Аскольд известен как естественный питомник пятнистых оленей.
Но я также любил смотреть, как охотник, подбежав к ястребу, став на колени и осторожно наклонясь над ним, обмяв кругом траву и оправив его распущенные крылья, начнет бережно отнимать у него перепелку; как потом полакомит ястреба
оторванной головкой и снова пойдет за новой добычей; я любил смотреть, как охотник кормит своего ловца, как ястреб щиплет перья и пух, который пристает к его окровавленному носу, и как он отряхает, чистит его об рукавицу охотника; как ястреб сначала жадно глотает большие
куски мяса и даже небольшие кости и, наконец, набивает свой зоб в целый кулак величиною.
Он не знал также, как все это окончилось. Он застал себя стоящим в углу, куда его оттеснили, оторвав от Николаева. Бек-Агамалов поил его водой, но зубы у Ромашова судорожно стучали о края стакана, и он боялся, как бы не откусить
кусок стекла. Китель на нем был разорван под мышками и на спине, а один погон,
оторванный, болтался на тесемочке. Голоса у Ромашова не было, и он кричал беззвучно, одними губами...
Это делается следующим образом: ястреба надобно на что-нибудь посадить, не отвязывая должника, потом взять
кусок свежего мяса, показать сначала издали и потом поднести ему под нос, и когда он захочет схватить его клювом, то руку отдернуть хотя на четверть аршина и
куском мяса (вабилом) [Обыкновенно для вабила употребляется крыло какой-нибудь птицы (всего лучше голубиное),
оторванное с мясом: охотнику ловко держать в руке папоротку крыла, которое не должно быть ощипано] поматывать, а самому почмокивать и посвистывать (что называется вабить, то есть звать, манить).
Ужасно хоронить друга; но еще ужаснее видеть свою ошибку в человеке, с которым делил душу, помыслы, это —
кусок мяса,
оторванный от сердца, горячий, кровавый.
Знать ли, что спокойствие и безопасность моя и семьи, все мои радости и веселья покупаются нищетой, развратом и страданиями миллионов, — ежегодными виселицами, сотнями тысяч страдающих узников и миллионом
оторванных от семей и одуренных дисциплиной солдат, городовых и урядников, которые оберегают мои потехи заряженными на голодных людей пистолетами; покупать ли каждый сладкий
кусок, который я кладу в свой рот или рот моих детей, всем тем страданием человечества, которое неизбежно для приобретения этих
кусков; или знать, что какой ни есть
кусок — мой
кусок только тогда, когда он никому не нужен и никто из-за него не страдает.