Неточные совпадения
Немалая река Днестр, и много на ней заводьев, речных густых камышей,
отмелей и глубокодонных
мест; блестит речное зеркало, оглашенное звонким ячаньем лебедей, и гордый гоголь быстро несется по нем, и много куликов, краснозобых курухтанов и всяких иных птиц в тростниках и на прибрежьях. Козаки живо плыли на узких двухрульных челнах, дружно гребли веслами, осторожно минали
отмели, всполашивая подымавшихся птиц, и говорили про своего атамана.
А Дунаев слушал, подставив ухо на голос оратора так, как будто Маракуев стоял очень далеко от него; он сидел на диване, свободно развалясь, положив руку на широкое плечо угрюмого соседа своего, Вараксина. Клим
отметил, что они часто и даже в самых пламенных
местах речей Маракуева перешептываются, аскетическое лицо слесаря сурово морщится, он сердито шевелит усами; кривоносый Фомин шипит на них, толкает Вараксина локтем, коленом, а Дунаев, усмехаясь, подмигивает Фомину веселым глазом.
— Дошли! — с слабой улыбкой сказала она, — опять-таки не мы с Наташей, а муж ее. Он просил нас выписывать
места,
отмечал карандашом…
Вот тут и началась опасность. Ветер немного засвежел, и помню я, как фрегат стало бить об дно. Сначала было два-три довольно легких удара. Затем так треснуло, что затрещали шлюпки на боканцах и марсы (балконы на мачтах). Все бывшие в каютах выскочили в тревоге, а тут еще удар, еще и еще. Потонуть было трудно: оба берега в какой-нибудь версте;
местами, на
отмелях, вода была по пояс человеку.
В этих
местах Бикин принимает в себя следующие маленькие речки: Амба, Фунзилаза [Фын-цзы-ла-цзы — скала сумасшедшего.], Уголикоколи, Рохоло и Тугулу. Из возвышенностей в этом районе следует
отметить с правой стороны гранитные сопки Фунзилаза, Рохоло, Джара-Хонкони, местность Ванзиками, а с левой стороны — Вамбабоза с вершинами Амбань, Уголи и Лансогой со скалой Банга, состоящей из мелафира.
Для этого надо было найти плёс, где вода шла тихо и где было достаточно глубоко. Такое
место скоро было найдено немного выше последнего порога. Русло проходило здесь около противоположного берега, а с нашей стороны тянулась длинная
отмель, теперь покрытая водой. Свалив три большие ели, мы очистили их от сучьев, разрубили пополам и связали в довольно прочный плот. Работу эту мы закончили перед сумерками и потому переправу через реку отложили до утра.
Действительно, сквозь разорвавшуюся завесу тумана совершенно явственно обозначилось движение облаков. Они быстро бежали к северо-западу. Мы очень скоро вымокли до последней нитки. Теперь нам было все равно. Дождь не мог явиться помехой. Чтобы не обходить утесы, мы спустились в реку и пошли по галечниковой
отмели. Все были в бодром настроении духа; стрелки смеялись и толкали друг друга в воду. Наконец в 3 часа дня мы прошли теснины. Опасные
места остались позади.
Когда мы подошли к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны моря дул сильный ветер. Волны с шумом бились о берег и с пеной разбегались по песку. От реки в море тянулась
отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться с
места. Я медленно погружался в воду.
Из мысов, с которыми у туземцев связаны какие-либо сказания, можно
отметить два: Омулен-Гахани и Сутдэма-Оногони. Здесь морским прибоем в береговых утесах выбило глубокие пещеры, порода обрушилась, и во многих
местах образовались одиноко стоящие каменные столбы.
Часам к 3 пополудни мы дошли до того
места, где Ли-Фудзин сливается с Дун-бей-цой, и стали биваком на галечниковой
отмели.
Для уборки рыбы природа позаботилась прислать санитаров в лице медведей, кабанов, лисиц, барсуков, енотовидных собак, ворон, сизоворонок, соек и т.д. Дохлой кетой питались преимущественно птицы, четвероногие же старались поймать живую рыбу. Вдоль реки они протоптали целые тропы. В одном
месте мы увидели медведя. Он сидел на галечниковой
отмели и лапами старался схватить рыбу.
Я принялся было за Домашний лечебник Бухана, но и это чтение мать сочла почему-то для моих лет неудобным; впрочем, она выбирала некоторые
места и,
отмечая их закладками, позволяла мне их читать; и это было в самом деле интересное чтение, потому что там описывались все травы, соли, коренья и все медицинские снадобья, о которых только упоминается в лечебнике.
Нищи ли вы духом и умом,
отметила ли вас природа клеймом безобразия, точит ли жало недуга ваше сердце или тело, наконец отталкивают вас от себя люди и нет вам
места между ними — тем более
места в сердце матери.
«Чужими словами говорят», —
отметил Кожемякин, никем не замечаемый, найдя, наконец,
место для себя, в углу, между дверью в другую комнату и шкафом с посудою. Сел и, вслушиваясь в кипучий шум речей, слышал всё знакомые слова.
Ночью раки ползают по
отмелям около самых берегов, влезают и на берег (вероятно, отыскивая корму). Ходя по таким
местам с горящей лучиной, ловят раков руками.
Каким ни был я новичком в мире людей, подобных жителям этого дома, но тонкий мой слух, обостренный волнениями этого дня, фотографически точно
отметил сказанные слова и вылущил из непонятного все подозрительные
места.
Престранный шрам: точно нарочно рассчитано, на каком
месте его
отметить.
— Мы со сцены сходим, — произнес он, — теперь, Виктор Павлыч, ваша очередь — потешьте вы нас вашим чтением. Мне бы очень желалось, чтобы каждое действующее лицо читало за себя; но у меня книжка одна, и роли еще не списаны. Прочтите уж вы одни то, что я
отметил для нашего представления, да еще вас прошу пропускать те
места, которые зачеркнуты карандашом. Они могут произвести на наших дам неприятное впечатление.
Я
отметил карандашом и выписал в особую тетрадь некоторые темные
места, на которые я надеюсь получить от вас истолкованье,
отметил также и такие, которых растолковать никто не может.
Капитан спустился вниз и, не раздеваясь, бросился на диван и тотчас же заснул. А старый штурман, придя в кают-компанию, велел дежурному вестовому подать себе рюмку водки, честера и хлеба и, основательно закусив, снова поднялся наверх, в штурманскую рубку, поглядел на карту,
отметил приблизительный пункт
места корвета и, поднявшись на мостик, сказал Ашанину...
— Составь список работникам поименно,
отметь, за сколько кто подряжен, сколько кому уплачено, сколько кому остается уплатить, — вставая с
места, сказал Патап Максимыч. — Сегодня же к вечеру изготовь, а завтра поутру всех рабочих сбери. Ступай, торопись.
Белая пена
отмечала бар, то
место, где пресная вода смешивалась с морскою.
Теперь попробуем нанести на карту Уссурийского края памятники старины, оставленные маньчжурскими племенами в период между VII и XIII столетиями,
отметим на ней
места, которые занимали китайцы-земледельцы до прихода казаков, и, наконец, нанесем на ту же карту русские поселки.
Во многих
местах на
отмелях виднелись стволы деревьев с обломанными ветвями, принесенные сюда Анюем во время наводнения.
В одном
месте две галечниковые
отмели совсем близко подошли друг к другу; только узенькая полоска мелкой воды разделяла их между собой.
Распрощались. Они ушли. Я жадно стал расспрашивать Юлю про Машу. Юля рассказала: перед тем как уходить. Маша пришла с Юлею под окно моей комнаты (оно выходило в сад) и молилась на окно и дала клятву, что никогда, во всю свою жизнь, не забудет меня и всегда будет меня любить. А когда мы все уже стояли в передней, Маша выбежала с Юлею на улицу, и Маша поцеловала наш дом. Юля
отметила это
место карандашиком.
Маленькая белая рука директора так и летала по бланкам. Подпишет вдоль, а потом поперек и в третьем
месте еще что-то
отметит. Палтусов любовался, глядя на эту наметанность. В голове круглого человека происходило два течения мыслей и фактов. Он внимательно осматривал каждый ордер и подписывал все с одним и тем же замысловатым росчерком, а в то же время продолжал говорить, улыбался, не успевал выговаривать всего, что выскакивало у него в голове.
— Я, вы знаете, этих господ не признаю. Они чрез край хватили… Додумались до того, что наука, говорят, барское дело!.. Каково? Наука! А что бы мы без нее были?.. Зулусы или, как их еще… вот что теперь Станлей, американец, посещает… А есть два-три
места… мое почтение! Я
отметил красным карандашом.
— Старики бают, в старину водились крупнющие, а теперь уже давненько улова на них в этих
местах нет… В море, бают, ушли, — степенно отвечал Кузьма, напрягая вместе с товарищами все силы подвести невод к самому берегу. На береговой
отмели стало тащить еще тяжелее. Рыбаки слезли с лодок и направились к берегу по колено в воде.
Вверх же от моста она глубока лишь
местами, имеет большие песчаные
отмели и в одном
месте образует значительной величины остров, подходящий под самый мост.
«Певчие остались нашим угощением довольны, как заметно было», —
отмечает практический отец Фока, не пренебрегавший, по-видимому, и единым от малых сих, часто видящих лицо его преосвященства. И эта заботливость о ребятках, по правде сказать, представляет самое теплое
место в интересном дневнике отца Фоки.
Алексей Кирилович не был ни литературным деятелем, ни литературным приставником; но хотя на его прямых обязанностях не лежало исправление авторских мыслей, он, однако, усердно наблюдал за журналистикою, аккуратно
отмечал красным карандашиком все вольнодумные
места, все неблагопристойные мысли и низводил на эти
места внимание влиятельных людей.