Неточные совпадения
Это, так сказать, апокалипсическое [Апока́липсис (греч. —
откровение) — книга туманных пророчеств, написанная, по древнему преданию, одним из учеников
Христа.] письмо, которое может понять только тот, кто его получает.
Жажда царства
Христова на земле,
откровения Св.
В России
откровение человека может быть лишь религиозным
откровением, лишь раскрытием внутреннего, а не внешнего человека,
Христа внутри.
Все это и именно это поняли народы, поняли массы, поняла чернь — тем ясновидением, тем
откровением, которым некогда римские рабы поняли непонятную тайну пришествия
Христова, и толпы страждущих и обремененных, женщин и старцев — молились кресту казненного. Понять значит для них уверовать, уверовать — значит чтить, молиться.
Но я, в сущности, всегда думал, что монашеская аскеза, особенно сирийского типа, есть искажение учения
Христа, есть монофизитство, она находится в противоречии с
откровением о Богочеловечности.
Первично внутреннее духовное
откровение, в духе явлен Христос-Богочеловек.
Из Халкидонского догмата о Богочеловечестве Иисуса
Христа не было сделано антропологических выводов, стоящих на высоте
откровения Богочеловечества.
Человечество должно было пройти все стадии первоначального, естественного
откровения, пережить языческий политеизм, индийское мироотрицание и иудейское единобожие, должно было достигнуть высших ступеней философского самосознания в Греции и совершить полные предчувствий греческие мистерии, должно было устроиться римское всемирное царство, объединяющее человечество в мировой культуре, чтобы мир созрел для явления
Христа, чтобы тоскующее, жаждущее человечество увидело Логос во плоти.
Католическое учение о церковной иерархии с папой во главе было ложной религиозной антропологией и обнаруживало отсутствие подлинной религиозной антропологии —
откровения богочеловечества, в котором Сам
Христос есть Царь и Первосвященник и не имеет заместителей.
«Тайна сия велика есть, аз же глаголю во
Христа и во церковь», — так говорит о браке богомудрый и боговдохновенный апостол. О сей великой тайне вам, отныне ее причастным, не в
откровение неизвестного, а в напоминании об известном, хочу я сказать богомыслием внушенное слово.
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным
откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли
Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию
Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
Люди, привыкшие к существующему порядку вещей, любящие его, боящиеся изменить его, стараются понять учение как собрание
откровений и правил, которые можно принять, не изменяя своей жизни, тогда как учение
Христа не есть только учение о правилах, которым должен следовать человек, но — выяснение нового смысла жизни, определяющего всю, совсем иную, чем прежняя, деятельность человечества в тот период, в который оно вступает.
Нет, слишком мрачно смотрел любимец Его с Патмоса, когда, увлеченный своим восторгом, он писал огненные строки
Откровения. Сион божий, весь
Христова еще здесь, на сем мире, осуществится, она уже началась и вспять идти не может.
Шеллинг, которому принадлежит заслуга отчетливой постановки этого вопроса, усматривает в язычестве
откровение Второй Ипостаси и в языческих богах видит лики
Христа до Его пришествия в мир.
София — Церковь, восприемлющая на себя дары
откровения триипостасного Божества, идея Божия есть, по слову
откровения, и «тело»
Христово, тело Божие.
Поэтому
откровение об ипостасях стало вообще возможно лишь во
Христе, в котором явлена была не только Вторая Ипостась, но и одновременно и Первая, и Третья, почему христианство есть
откровение не о Сыне только, но уже о всей св.
Но окончательно раскрывается человек и духовно становится на ноги, освобождается от власти низших природных стихий лишь в христианстве, лишь через
Христа и христианское
откровение.
Церковь есть мистическое тело
Христово, духовная реальность, продолжающая в истории жизнь
Христа, и источником ее является
откровение, действие Бога на человека и мир.
А другой символический поэт, Андрей Белый, восклицает в одном стихотворении: «Рассейся в пространстве, рассейся Россия, Россия моя». Поэты того предреволюционного времени были мистиками, апокалиптиками, они верили в Софию, в новые
откровения, но в
Христа не верили. Души их были не бронированы, беззащитны, но, может быть, именно поэтому они были открыты к веяниям будущего, восприимчивы к внутренней революции, которой другие не замечали.
Окончательная утрата свободы и окончательное рабство возможны лишь в ту эпоху творения, когда было уже
откровение Абсолютного Человека —
Христа и когда Антихрист, ложное подобие Абсолютного Человека, карикатура Его, соблазняет человека своим блаженством небытия.
И все же в
откровении христианском истина о божественности человека есть лишь обратная сторона истины о человечности
Христа.
Таким
откровением жизни в Духе
Христовом, не знающем тяготы и бремени общественности этого мира, была жизнь св. Франциска Ассизского — величайший факт христианской истории после жизни Самого Иисуса
Христа [Особенно рекомендую книгу Иергенсена о св. Франциске, передающую поэзию умбрийской религиозности.
Антропологическое
откровение творческой эпохи и будет завершенным
откровением богочеловечества, совершенным раскрытием в мировой жизни
Христа, соединяющего с человечеством.
В
откровении творчества лишь окончательно будет осмыслено и осуществлено
откровение закона и искупления, ибо
Христос, Логос мира, един и вечен.
Пришествие
Христа Грядущего, в котором полностью раскрывается абсолютный Человек в силе и славе своей, связано с творческим актом человека, с активным антропологическим
откровением.
Только
откровение о
Христе дает ключ к раскрытию тайны человеческого самосознания.
Истинная антропология может быть обоснована лишь на
откровении о
Христе.
Братство возможно лишь во
Христе, лишь для христианского человечества, это —
откровение религии любви.
Христос так же, как и все пророки, берет из того, что люди считают законом бога, то, что есть точно закон бога, берет основы, откидывает всё остальное и с этими основами связывает свое
откровение вечного закона.
Она в себе самой черпает источник своих
откровений, она получает свою свободу от главы своего
Христа.