Неточные совпадения
— Он? — нет. Но надо иметь ту простоту, ясность, доброту, как твой
отец, а у меня есть ли это? Я не делаю и мучаюсь. Всё это ты наделала. Когда тебя не было и не было еще этого, — сказал он со взглядом на ее живот, который она поняла, — я все свои силы клал на дело; а теперь не могу, и мне совестно; я делаю именно как заданный урок, я
притворяюсь…
Блестящие нежностью и весельем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом
отца. Это был тот самый, давно знакомый тон, с которым
отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться.
Отец всегда говорил с ним — так чувствовал Сережа — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда с
отцом старался
притвориться этим самым книжным мальчиком.
Девочка знала, что между
отцом и матерью была ссора, и что мать не могла быть весела, и что
отец должен знать это, и что он
притворяется, спрашивая об этом так легко. И она покраснела за
отца. Он тотчас же понял это и также покраснел.
— Меня так били, что пришлось
притвориться смирненьким, хотя я не один раз хотел зарезать
отца или мачеху.
— То-то и есть, что в уме… и в подлом уме, в таком же, как и вы, как и все эти… р-рожи! — обернулся он вдруг на публику. — Убили
отца, а
притворяются, что испугались, — проскрежетал он с яростным презрением. — Друг пред другом кривляются. Лгуны! Все желают смерти
отца. Один гад съедает другую гадину… Не будь отцеубийства — все бы они рассердились и разошлись злые… Зрелищ! «Хлеба и зрелищ!» Впрочем, ведь и я хорош! Есть у вас вода или нет, дайте напиться, Христа ради! — схватил он вдруг себя за голову.
— И как ведь, канальи,
притворяются, — все больше и больше распалялся господин Балаболкин, — «баринушко!» да «кормилец!» да «вы наши
отцы, мы — ваши дети» — только и слов!
Павел, как только сел в экипаж, — чтобы избежать всяких разговоров с
отцом, —
притворился спящим, и в воображении его сейчас же начал рисоваться образ Мари, а он как будто бы стал жаловаться ей.
— Иван! Позови извозчика — в больницу, пятиалтынный… Яков, одевайся! Нечего притворяться-то… не чужой человек бил, — родной
отец… Меня не так ещё мяли…
— И если б ты знала, как я понимаю твое отвращение, друг мой! Ужасно поклясться перед алтарем божиим в любви к тому, кого не можешь любить! Ужасно принадлежать тому, кого даже не уважаешь! А он потребует твоей любви; он для того и женится, я это знаю по взглядам его на тебя, когда ты отвернешься. Каково ж
притворяться! Я сама двадцать пять лет это испытываю. Твой
отец погубил меня. Он, можно сказать, высосал всю мою молодость, и сколько раз ты видела слезы мои!..
— Ишь ты! Еще
притворяется, — сказала она. — Приворожить девку бесстыжими своими глазами умел, а понять не умеешь… Совесть-то где?.. Да знаешь ли ты, непутный, что из-за тебя вечор у нее с
отцом до того дошло, что еще бы немножко, так и не знаю, что бы сталось… Зачем к отцу-то он тебя посылает?
Притворяйся, говорила намедни мне Марья Ивановна,
притворяйся, чтоб
отец не заметил в тебе перемены…
Блестящие нежностью и веселием глаза Сережи потухли и опустились под взглядом
отца. Это был тот самый, давно знакомый тон, с которым
отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться.
Отец всегда говорил с ним, — так чувствовал Сережа, — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда с
отцом старался
притворяться этим самым книжным мальчиком.
— Ну, уж я думаю! Не
притворяйся, брат, умником-то! Что там может быть приятного с профессорами? А к нам к
отцу вчера пришли гости, молодые чиновники из дворянского собрания и из гражданской палаты, и все говорили, как устроить республику.
В легенде личность Гамлета вполне понятна: он возмущен делом дяди и матери, хочет отомстить им, но боится, чтобы дядя не убил его так же, как
отца, и для этого
притворяется сумасшедшим, желая выждать и высмотреть все, что делается при дворе.
— Не притворяйся-ка, — говорит, — братец, не
притворяйся, а вставай да ешь, пока
отец Флавиан кушает.