Неточные совпадения
Купцы. Изволь,
отец наш! (Вынимают деньги.)Да что триста! Уж лучше пятьсот возьми,
помоги только.
— У меня хозяйство простое, — сказал Михаил Петрович. — Благодарю Бога. Мое хозяйство всё, чтобы денежки к осенним податям были готовы. Приходят мужички: батюшка,
отец, вызволь! Ну, свои всё соседи мужики, жалко. Ну, дашь на первую треть, только скажешь: помнить, ребята, я вам
помог, и вы
помогите, когда нужда — посев ли овсяный, уборка сена, жнитво, ну и выговоришь, по скольку с тягла. Тоже есть бессовестные и из них, это правда.
Помоги сыну пригреть у себя больного
отца, а не давай ему возможности сбросить его с плеч своих.
Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость, сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга ее,
помогла ей еще более развиться; учитель-француз был отпущен, потому что сыну пришла пора на службу; мадам была прогнана, потому что оказалась не безгрешною в похищении Александры Степановны; сын, будучи отправлен в губернский город, с тем чтобы узнать в палате, по мнению
отца, службу существенную, определился вместо того в полк и написал к
отцу уже по своем определении, прося денег на обмундировку; весьма естественно, что он получил на это то, что называется в простонародии шиш.
Наполеонами и так далее, все до единого были преступниками, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от
отцов перешедший, и, уж конечно, не останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний закон) могла им
помочь.
Аркадий, напротив, почел своею обязанностию если не
помогать отцу, то, по крайней мере, показать вид, что он готов ему
помочь.
Однажды, в его присутствии, Василий Иванович перевязывал мужику раненую ногу, но руки тряслись у старика, и он не мог справиться с бинтами; сын ему
помог и с тех пор стал участвовать в его практике, не переставая в то же время подсмеиваться и над средствами, которые сам же советовал, и над
отцом, который тотчас же пускал их в ход.
— Вот видишь ли, Евгений, — промолвил Аркадий, оканчивая свой рассказ, — как несправедливо ты судишь о дяде! Я уже не говорю о том, что он не раз выручал
отца из беды, отдавал ему все свои деньги, — имение, ты, может быть, не знаешь, у них не разделено, — но он всякому рад
помочь и, между прочим, всегда вступается за крестьян; правда, говоря с ними, он морщится и нюхает одеколон…
Ее не любили в губернии, ужасно кричали по поводу ее брака с Одинцовым, рассказывали про нее всевозможные небылицы, уверяли, что она
помогала отцу в его шулерских проделках, что и за границу она ездила недаром, а из необходимости скрыть несчастные последствия…
— Что я знаю о нем? Первый раз вижу, а он — косноязычен.
Отец его — квакер, приятель моего супруга,
помогал духоборам устраиваться в Канаде. Лионель этот, — имя-то на цветок похоже, — тоже интересуется диссидентами, сектантами, книгу хочет писать. Я не очень люблю эдаких наблюдателей, соглядатаев. Да и неясно: что его больше интересует — сектантство или золото? Вот в Сибирь поехал. По письмам он интереснее, чем в натуре.
«Фу, как глупо!» — мысленно упрекнул он себя, но это не
помогло, и явилось желание сказать колкость брату или что-то колкое об
отце. С этим желанием так трудно было справиться, что он уже начал...
А отчего нужно ему в Петербург, почему не мог он остаться в Верхлёве и
помогать управлять имением, — об этом старик не спрашивал себя; он только помнил, что когда он сам кончил курс ученья, то
отец отослал его от себя.
Чем она могла
помочь ему, кроме того жалкого в своем бессилии внимания, какое каждая дочь по обязанности оказывает
отцу?..
Ей было жалко видеть его, ставшего стариком из крепкого, еще не старого человека; было жалко и того, что средства ее
помогать другим слишком уменьшились; было на первый раз обидно увидеть пренебрежение толпы, извивавшейся и изгибавшейся перед ее
отцом и ею.
Кирсанов не мог бросить дела: надобно было и
помогать Катерине Васильевне поскорее выйти из ослепления, а еще больше надобно было наблюдать за ее
отцом, поддерживать его в верности принятому методу невмешательства.
Отец давал ей довольно много денег на булавки, она, как и всякая добрая женщина,
помогала бедным.
Лопухов с очень ранней молодости, почти с детства, добывал деньги на свое содержание; Кирсанов с 12 лет
помогал отцу в переписывании бумаг, с IV класса гимназии тоже давал уже уроки.
— Я, — сказал он, — пришел поговорить с вами перед окончанием ваших показаний. Давнишняя связь моего покойного
отца с вашим заставляет меня принимать в вас особенное участие. Вы молоды и можете еще сделать карьеру; для этого вам надобно выпутаться из дела… а это зависит, по счастию, от вас. Ваш
отец очень принял к сердцу ваш арест и живет теперь надеждой, что вас выпустят; мы с князем Сергием Михайловичем сейчас говорили об этом и искренно готовы многое сделать; дайте нам средства
помочь.
Это «житие» не оканчивается с их смертию.
Отец Ивашева, после ссылки сына, передал свое именье незаконному сыну, прося его не забывать бедного брата и
помогать ему. У Ивашевых осталось двое детей, двое малюток без имени, двое будущих кантонистов, посельщиков в Сибири — без помощи, без прав, без
отца и матери. Брат Ивашева испросил у Николая позволения взять детей к себе; Николай разрешил. Через несколько лет он рискнул другую просьбу, он ходатайствовал о возвращении им имени
отца; удалось и это.
Только арифметика давалась плохо, потому что тут я сам себе
помочь не мог, а
отец Василий по части дробей тоже был не особенно силен.
Что сталось впоследствии с Бурмакиным, я достоверно сказать не могу. Ходили слухи, что московские друзья
помогли ему определиться учителем в одну из самых дальних губернских гимназий, но куда именно — неизвестно. Конечно,
отец Бурмакин имел положительные сведения о местопребывании сына, но на все вопросы об этом он неизменно отвечал...
Вместе с детьми это составляло около семнадцати рублей в месяц, и это благодаря усиленным стараниям двух — трех добрых людей, которые чтили память
отца и
помогали матери советом…
Галактион протянул руку, чтобы
помочь отцу подняться, но старик оттолкнул ее.
— Так вот я с удовольствием
помог бы ей… на первое время, конечно. К
отцу она тоже не пойдет.
Тут
отец твой сказал: я-де знаю, что Василий Васильев не отдаст Варю добром за меня, так я ее выкраду, только ты
помоги нам — это я чтобы
помогла!
Ходят они кругом престола и
отцу Илье
помогают, старичку: он поднимет ветхие руки, богу молясь, а они локотки его поддерживают.
Христос был распят тем миром, который ждал своего мирского царя, ждал князя этого мира и не имел той любви к
Отцу, которая
помогла бы узнать Сына.
Батюшка,
отец родной,
помоги, спаси, в ноги поклонюсь!» Старик, вижу, высокий, седой, суровый, — страшный старик.
— И тоже тебе нечем похвалиться-то: взял бы и
помог той же Татьяне. Баба из последних сил выбилась, а ты свою гордость тешишь. Да что тут толковать с тобой!.. Эй, Прокопий, ступай к
отцу Акакию и веди его сюда, да чтобы крест с собой захватил: разрешительную молитву надо сказать и отчитать проклятие-то. Будет Господа гневить… Со своими грехами замаялись, не то что других проклинать.
Наступила страда, но и она не принесла старикам обычного рабочего счастья. Виной всему был покос Никитича, на котором доменный мастер страдовал вместе с племянником Тишкой и дочерью Оленкой. Недавние ребята успели сделаться большими и
помогали Никитичу в настоящую силу. Оленка щеголяла в кумачном сарафане, и ее голос не умолкал с утра до ночи, — такая уж голосистая девка издалась. Пашка Горбатый, страдовавший с
отцом, потихоньку каждый вечер удирал к Тишке и вместе с ним веселился на кержацкую руку.
Между тем точно плохо удался нам Павел, потому что юноши его лет, едва знающие грамоту, отсюда уезжают на прииски и имеют место, жалованье и
помогают матерям и
отцам.
Подчиненные его искренно его оплакивали — он был им
отец в полном смысле слова, входил во все их обстоятельства,
помогал, наставлял.
На двадцать втором году Вильгельм Райнер возвратился домой, погостил у
отца и с его рекомендательными письмами поехал в Лондон.
Отец рекомендовал сына Марису, Фрейлиграту и своему русскому знакомому, прося их
помочь молодому человеку пристроиться к хорошему торговому дому и войти в общество.
Ну я уж была на возрасте, шестнадцатый годок мне шел; матери не было, братец в лакейской должности где-то в Петербурге, у важного лица, говорят, служит, только
отцу они не
помогали.
— Что ж делать! — сказала она, выслушав первый раз отчаянный рассказ Женни. — Береги
отца, вот все, что ты можешь сделать, а горем уж ничему не
поможешь.
Не позволите ли, батюшка, сделать лишний сгон?»
Отец отвечал, что крестьянам ведь также надо убираться, и что отнять у них день в такую страдную пору дело нехорошее, и что лучше сделать
помочь и позвать соседей.
Отец как-то затруднялся удовлетворить всем моим вопросам, мать
помогла ему, и мне отвечали, что в Парашине половина крестьян родовых багровских, и что им хорошо известно, что когда-нибудь они будут опять наши; что его они знают потому, что он езжал в Парашино с тетушкой, что любят его за то, что он им ничего худого не делал, и что по нем любят мою мать и меня, а потому и знают, как нас зовут.
Из рассказов их и разговоров с другими я узнал, к большой моей радости, что доктор Деобольт не нашел никакой чахотки у моей матери, но зато нашел другие важные болезни, от которых и начал было лечить ее; что лекарства ей очень
помогли сначала, но что потом она стала очень тосковать о детях и доктор принужден был ее отпустить; что он дал ей лекарств на всю зиму, а весною приказал пить кумыс, и что для этого мы поедем в какую-то прекрасную деревню, и что мы с
отцом и Евсеичем будем там удить рыбку.
Узнав о смерти моего дедушки, которого она называла вторым
отцом и благодетелем, Прасковья Ивановна писала к моему
отцу, что «нечего ему жить по пустякам в Уфе, служить в каком-то суде из трехсот рублей жалованья, что гораздо будет выгоднее заняться своим собственным хозяйством, да и ей, старухе,
помогать по ее хозяйству.
Между тем матери в гостиной успели уже сказать о кончине бабушки; она выбежала к нам навстречу и, увидя моего
отца в таком положении, ужасно испугалась и бросилась
помогать ему.
Я умру с тоски; никакой доктор мне не
поможет», — а также слова
отца: «Матушка, побереги ты себя, ведь ты захвораешь, ты непременно завтра сляжешь в постель…» — слова, схваченные моим детским напряженным слухом на лету, между многими другими, встревожили, испугали меня.
Параша, смеясь, отвечала мне вопросом: «Да зачем же ему падать?» Но у меня было готово неопровержимое доказательство: я возразил, что «сам видел, как один раз
отец упал, а маменька его подняла и ему
помогла встать».
С
отцом она боится говорить об этом и думает: не
поможет ли ей в чем-нибудь Маслобоев, нельзя ли как хоть по законам?
— Ее мать была дурным и подлым человеком обманута, — произнес он, вдруг обращаясь к Анне Андреевне. — Она уехала с ним от
отца и передала отцовские деньги любовнику; а тот выманил их у нее обманом, завез за границу, обокрал и бросил. Один добрый человек ее не оставил и
помогал ей до самой своей смерти. А когда он умер, она, два года тому назад, воротилась назад к
отцу. Так, что ли, ты рассказывал, Ваня? — спросил он отрывисто.
— Опять нализался?.. — сердито встретила
отца Луша,
помогая ему добраться до своего кабинета.
Рассказал, что он из деревни Васильевского, в 12 верстах от города, что он отделенный от
отца и братьев и живет теперь с женой и двумя ребятами, из которых старший только ходил в училище, а еще не
помогал ничего.
Матушка у меня вскоре померла, а
отец не то чтобы мне
помочь, а еще у меня норовит, бывало, денег выманить.
— Одна.
Отец давно умер, мать — в прошлом году. Очень нам трудно было с матерью жить — всего она пенсии десять рублей в месяц получала. Тут и на нее и на меня; приходилось хоть милостыню просить. Я, сравнительно, теперь лучше живу. Меня счастливицей называют. Случай как-то
помог, работу нашла. Могу комнату отдельную иметь, обед; хоть голодом не сижу. А вы?
— В эту же самую минуту-с. Да и что же тут было долго время препровождать? Надо, чтобы они одуматься не могли.
Помочил их по башкам водицей над прорубью, прочел «во имя
Отца и Сына», и крестики, которые от мисанеров остались, понадевал на шеи, и велел им того убитого мисанера, чтобы они за мученика почитали и за него молились, и могилку им показал.
Отодрали меня ужасно жестоко, даже подняться я не мог, и к
отцу на рогоже снесли, но это бы мне ничего, а вот последнее осуждение, чтобы стоять на коленях да камешки бить… это уже домучило меня до того, что я думал-думал, как себе
помочь, и решился с своею жизнью покончить.