Неточные совпадения
Через несколько лет вышла
отдельная книга А.П. Сухова «Типы темного
царства», из жизни замоскворецкого купечества, которую он прекрасно изучил благодаря своей профессии богомаза.
«Ищите царствия божия и правды его, а остальное приложится вам». Единственный смысл жизни человека состоит в служении миру содействием установлению
царства божия. Служение же это может совершиться только через признание истины и исповедание ее каждым
отдельным человеком.
Но теперь, снова встречая пьесу Островского в
отдельном издании и припоминая все, что было о ней писано, мы находим, что сказать о ней несколько слов с нашей стороны будет совсем не лишнее. Она дает нам повод дополнить кое-что в наших заметках о «Темном
царстве», провести далее некоторые из мыслей, высказанных нами тогда, и — кстати — объясниться в коротких словах с некоторыми из критиков, удостоивших нас прямою или косвенною бранью.
Большею частию мы видим в истории народы и
царства, в которых весьма важное влияние имеют частные отношения
отдельных личностей, выдвинутых вперед ходом истории.
Удовольствие Рыжова состояло в исполнении своего долга, а высший духовный комфорт — философствование о высших вопросах мира духовного и об отражении законов того мира в явлениях и в судьбах
отдельных людей и целых
царств и народов.
Люди приближаются к
царству божию, то есть к доброй и счастливой жизни, только усилиями каждого
отдельного человека жить доброй жизнью.
Когда посмотришь внимательно на то, чем заняты люди, то нельзя не удивиться на то, как много тратится жизней для продолжения на земле
царства зла и как поддерживает это зло больше всего то, что есть
отдельные государства и правительства.
Бог вряд ли и замечает смерть величайших
царств мира, но очень замечает смерть
отдельного человека.
Царство оперетки и шансонетки, угар пикников, разухабистые песни цыган и разных интернациональных хоров, спертый воздух
отдельных кабинетов — вот мир, который открылся перед ними, мир, привычный для графа и вначале только любопытный для графини.
Между тем некоторые сочинения по части раскола, явившиеся в последнее время (с 1857 г.), частью в журналах, частью
отдельными книгами, доказали, что русская публика жаждет уяснения этого предмета, горячо желает, чтобы путем всепросвещающего анализа разъяснили ей наконец загадочное явление, отражающееся на десятке миллионов русских людей и не на одной сотне тысяч народа в Пруссии, Австрии, Дунайских княжествах, Турции, Малой Азии, Египте и, может быть, даже Японии [«Путешественник в Опоньское
царство», о раскольнической рукописи первых годов XVIII столетия.].
Верю в то, что смысл жизни каждого
отдельного человека поэтому только в увеличении в себе любви; что это увеличение любви ведет
отдельного человека в жизни этой ко всё большему и большему благу, дает после смерти тем большее благо, чем больше будет в человеке любви, и вместе с тем и более всего другого содействует установлению в мире
царства божия, то есть такого строя жизни, при котором царствующие теперь раздор, обман и насилие будут заменены свободным согласием, правдой и братской любовью людей между собою.
Не оспариваю, чтобы не случалось между русскими людьми когда-нибудь обращения в еврейскую веру с обрезанием; могли быть
отдельные случаи, но никогда не было целого общества таких жидов, особой секты жидовствующих и притом с пропагандой [В единоплеменном и единоверном с нами
царстве Болгарском являлись тоже так называемые жидовствующие.