Но ведь я так понимаю, что фабричных
водили в Кремль ради спокойствия и порядка, что для этого и ночные сторожа мерзнут, и воров ловят и вообще — все!
Рубцов был прав. Обилие немецкого языка удивило Тасю. Ее прежде никогда не
возили в Кремль в эту ночь. Немцы и французы пришли как на зрелище. Многие добросовестно запаслись восковыми свечами. То и дело слышались смех или энергические восклицания. Трещал и настоящий французский язык толстых модисток и перчаточниц из Столешникова переулка и с Рождественки.
Неточные совпадения
— Вообще выходило у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая ложкой варенье
в стакан чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не делают, вожди, вожди нужны, а не приказчики!» Вы, марксисты, по дурному примеру немцев, действительно становитесь
в позицию приказчиков рабочего класса, но у немцев есть Бебель, Адлер да — мало ли? А у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились…
провожать рабочих
в Кремль, на поклонение царю…
Ужель никто из них не добежал
До рубежа отчизны драгоценной?
Нет, прах
Кремля к подошвам их пристал,
И русский бог отмстил за храм священный…
Сердитый
Кремль в огне их принимал
И
проводил, пылая, светоч грозный…
Он озарил им путь
в степи морозной —
И степь их поглотила, и о том,
Кто нам грозил и пленом и стыдом,
Кто над землей промчался, как комета,
Стал говорить с насмешкой голос света.
Волга и нижегородская историческая старина, сохранившаяся
в тамошнем
кремле, заложили
в душу будущего писателя чувство связи с родиной, ее живописными сторонами, ее тихой и истовой величавостью. Это сделалось само собою, без всяких особых «развиваний». Ни домашние, ни
в гимназии учителя, ни гувернеры никогда не
водили нас по древним урочищам Нижнего, его церквам и башням с целью разъяснять нам, укреплять патриотическое или художественное чувство к родной стороне. Это сложилось само собою.
Башни были все к тому времени обезображены крышами, которыми отсекли старинные украшения. Нам тогда об этом никто не рассказывал. Хорошо и то, что учитель рисования
водил тех, кто получше рисует, снимать с натуры
кремль и церкви
в городе и Печерском монастыре.
Целый город, заключавшийся
в ограде
Кремля, походил на муравейник домов и церквей, по которому дитя
провело,
в разные стороны, как попало, несколько дорожек.