Чувствуя, что примирение было полное, Анна с утра оживленно принялась за приготовление к отъезду. Хотя и не было решено, едут ли они в понедельник или во вторник, так как оба вчера уступали один другому, Анна деятельно приготавливалась к отъезду, чувствуя себя теперь совершенно равнодушной к тому, что они уедут днем раньше или позже. Она стояла в своей комнате над открытым сундуком,
отбирая вещи, когда он, уже одетый, раньше обыкновенного вошел к ней.
Неточные совпадения
Она только что пыталась сделать то, что пыталась сделать уже десятый раз в эти три дня:
отобрать детские и свои
вещи, которые она увезет к матери, — и опять не могла на это решиться; но и теперь, как в прежние раза, она говорила себе, что это не может так остаться, что она должна предпринять что-нибудь, наказать, осрамить его, отомстить ему хоть малою частью той боли, которую он ей сделал.
— Нет, я и сама не успею, — сказала она и тотчас же подумала: «стало быть, можно было устроиться так, чтобы сделать, как я хотела». — Нет, как ты хотел, так и делай. Иди в столовую, я сейчас приду, только
отобрать эти ненужные
вещи, — сказала она, передавая на руку Аннушки, на которой уже лежала гора тряпок, еще что-то.
— Я подлец… Виноват… Я преступил… Но посудите, посудите, разве можно так поступать? Я — дворянин. Без суда, без следствия, бросить в тюрьму,
отобрать все от меня:
вещи, шкатулка… там деньги, там все имущество, там все мое имущество, Афанасий Васильевич, — имущество, которое кровным потом приобрел…
Самосвистов явился в качестве распорядителя: выбранил поставленных часовых за то, что небдительно смотрели, приказал приставить еще лишних солдат для усиленья присмотра, взял не только шкатулку, но
отобрал даже все такие бумаги, которые могли бы чем-нибудь компрометировать Чичикова; связал все это вместе, запечатал и повелел самому солдату отнести немедленно к самому Чичикову, в виде необходимых ночных и спальных
вещей, так что Чичиков, вместе с бумагами, получил даже и все теплое, что нужно было для покрытия бренного его тела.
Он говорил еще долго и кончил советом Самгину:
отобрать и свезти в склад
вещи, которые он оставляет за собой, оценить все, что намерен продать, напечатать в газетах объявление о продаже или устроить аукцион.
К людям он относился достаточно пренебрежительно, для того чтоб не очень обижаться на них, но они настойчиво показывали ему, что он — лишний в этом городе. Особенно демонстративно действовали судейские, чуть не каждый день возлагая на него казенные защиты по мелким уголовным делам и задерживая его гражданские процессы. Все это заставило его
отобрать для продажи кое-какое платье, мебель, ненужные книги, и как-то вечером, стоя среди
вещей, собранных в столовой, сунув руки в карманы, он мысленно декламировал...
Затем
отобрал у нее все старинные платья,
вещи, лисий салоп, продал всё за семьсот рублей, а деньги отдал в рост под проценты своему крестнику-еврею, торговцу фруктами.
Выбор пьес был известный — вальсы, галопы, романсы (arrangés) и т. п., — всё тех милых композиторов, которых всякий человек с немного здравым вкусом
отберет вам в нотном магазине небольшую кипу из кучи прекрасных
вещей и скажет: «Вот чего не надо играть, потому что хуже, безвкуснее и бессмысленнее этого никогда ничего не было писано на нотной бумаге», и которых, должно быть, именно поэтому, вы найдете на фортепьянах у каждой русской барышни.
Так, когда Софья Ивановна, не устававшая говорить про свою племянницу, рассказала мне, как Варенька в деревне, будучи ребенком, четыре года тому назад отдала без позволения все свои платья и башмаки крестьянским детям, так что их надо было
отобрать после, я еще не сразу принял этот факт как достойный к возвышению ее в моем мнении, а еще подтрунивал мысленно над нею за такой непрактический взгляд на
вещи.
Бегушев полетел из больницы на всех рысях на Кузнецкий мост, где в магазине готового женского белья и платьев накупил того и другого; зашел тут же в английский магазин,
отобрал шерстяных чулок, плед и кончил тем, что приторговал у Мичинера меховой женский салоп, строго наказав везде, чтобы все эти
вещи немедленно были доставлены к нему.
Он, как мне сказывали,
отобрал от нее все
вещи, экипажи, людей, и Лида осталась с одной своей горничной Аннушкой.
— Зато земля теперь ваша. И
вещи у дачников для вас
отбирают.
Дом его опечатали, к княгине Байтерековой драгунский капитан приезжал: все
вещи княжны Тростенской пересмотрел, какие письма от жениха к ней были, все
отобрал, а самой впредь до указу никуда не велел из дома выезжать.
После этого ему измеряли не только рост, но объем головы, длину рук, пальцев и ног, записывая наимельчайшие приметы, затем его фотографировали в двух позах и наконец обыскали,
отобрав деньги, золотые
вещи, бумаги, словом, все предметы, запрещенные в тюрьме.
Анна Филатьевна со спокойным, несколько грустным лицом
отбирала по несколько номерков и направлялась с ними в кладовую, откуда выносила с помощью Анфисы
вещи и отдавала владельцам.