Неточные совпадения
— Я и не употребляла б их, если бы полагала, что она будет вашею
женою. Но я и начала с тою целью, чтобы объяснить вам, что этого не будет и почему не будет. Дайте же мне докончить. Тогда вы можете свободно порицать меня за те выражения, которые тогда
останутся неуместны по вашему мнению, но теперь дайте мне докончить. Я хочу сказать, что ваша любовница, это существо
без имени,
без воспитания,
без поведения,
без чувства, — даже она пристыдила вас, даже она поняла все неприличие вашего намерения…
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь
останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и
жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив
без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет
остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
Ты и Марья Николаевна
без рассказов понимаете, с какой радостью мы обнялись с Аннушкой; ее наивная сердечная веселость при встрече удвоила отрадное чувство мое… Мы с Аннушкой толкуем о многом — она меня понимает. Пребывание мое здесь будет иметь свой плод, как я надеюсь. Покамест она
остается, иначе невозможно: и
жена того же мнения — мы не раз трактовали с нею об этом предмете, нам обоим близком.
Наболевшее слово вырвалось, и высказала его, по обыкновению,
жена. Высказала резко,
без подготовлений, забыв, что вчера говорила совсем другое. Во всяком случае, мужу
остается только решить: да или нет.
— Но я, — сколько он ни виноват передо мною, — обдумав теперь, не желаю этого: ссора наша чисто семейная, и мне потом, согласитесь, барон,
остаться женою ссыльного ужасно!.. И за что же я,
без того убитая горем, буду этим титулом называться всю мою жизнь?
Плачет; говорит, один немец, Шульц, дальний их родственник, часовщик, богатый и уж пожилой, изъявил желание на ней жениться, — «чтоб, говорит, и меня осчастливить, и самому на старости
без жены не
остаться; да и любит он меня, говорит, и давно уж намерение это держал, да все молчал, собирался.
Матери,
жены, зная, что они теперь на три, четыре, пять лет
остались сиротами
без кормильца, воют и наголос причитают.
Женщина
осталась с дочкой — ни вдова, ни замужняя,
без куска хлеба. Это было в Воронеже, она жила в доме купца Аносова, дяди Григория Ивановича, куда последний приехал погостить. За год до этого, после рождения младшей дочери Нади, он похоронил
жену. Кроме Нади,
остались трехлетний Вася и пятилетняя Соня.
В один из подобных неудачных сезонов в городе, где служил Ханов, после Рождества антрепренер сбежал. Труппа
осталась без гроша. Ханов на последние деньги, вырученные за заложенные подарки от публики, с
женой и детьми добрался до Москвы и остановился в дешевых меблированных комнатах.
— Ох-тех-те!.. Младшего брата давно оженили, — говорила Варвара, — а ты всё
без пары, словно петух на базаре. По-каковски это? Этих-тех, оженишься, бог даст, там как хочешь, поедешь на службу, а
жена останется дома помощницей-те.
Без порядку-те живешь, парень, и все порядки, вижу, забыл. Ох-тех-те, грех один с вами, с городскими.
С этой минуты начался тот, три дня не перестававший крик, который так был ужасен, что нельзя было за двумя дверями
без ужаса слышать его. В ту минуту, как он ответил
жене, он понял, что он пропал, что возврата нет, что пришел конец, совсем конец, а сомнение так и не разрешено, так и
остается сомнением.
Опять
остались одни островки, и тех мало, на которых муж с
женою могли сходиться
без взрыва.
Вы всеми вашими помышлениями посвящены только вашей меркантильной жизни, а
жене остается один только труп, остов человека,
без чувств,
без мысли.
Еще того мало. Возвратясь один раз из деревни, куда я уже и
без посылок
жены часто ездил и проживал,
жена моя, как-то неумышленно
оставшись со мною одна, вдруг сказала мне...
— Конечно, конечно! Это быть может, но только я, — говорит, — никогда не думала, что по-твоему — получить путную
жену, хотя бы и
без приданого, — это называется «
остаться на бобах».
Агнеса Ростиславовна. Вы слишком любите противоречить мне во всем. Надя, сюда.
Без этого нельзя, Андрей Дементьич. Помогите мне встать. (Он помогает ей встать. Надя становится на колени. Агнеса Ростиславовна подымает руки.) Будь доброю
женою, как была и как
останешься доброю служанкою. Благословляю… (В это время за сценою голос Иннокентиева, от которою раззевается рот и вылупливаются глаза у Агнесы Ростиславовны.)
Платонов. Вы сами спросите, зачем беспокоить maman? Всё пропало!
Жена ушла — и всё пропало, ничего не
осталось! Прекрасная, как майский день, Софи — идеал, за которым не видно других идеалов!
Без женщины мужчина — что
без паров машина! Пропала жизнь, улетучились пары! Всё пропало! И честь, и человеческое достоинство, и аристократизм, всё! Конец пришел!
— Сами извольте считать, — сказал Самоквасов. — О ту пору, как Пугачев Казань зорил,
жена у дедушки
без вести пропала; дедушка наш настояший, Гордей Михайлыч, после матери тогда по другому годочку
остался.
Исчезновение его было загадкой и для сестры его, и для тетки, которые писали ему в Петербург на имя его
жены, но письма их
оставались без ответа, — на что, впрочем, и Катерина Астафьевна, и Лариса, занятые положением ближайших к ним лиц, не слишком и сетовали.
Мы недолго
оставались без вестей от Пекторалиса: через месяц после своего выезда он написал мне, что соединился браком, и называл свою
жену по-русски, Кларой Павловной; а еще через месяц он припожаловал к нам назад с супругою, которую мы, признаться сказать, все очень нетерпеливо желали видеть и потому рассматривали ее с несколько нескромным любопытством.
Виталина. Грешно мне забыть, как ты и
жена твоя ухаживали за мною в это время. Бедная Наташа проплакала только глаза: хоть и дитя, она понимала, однако ж, что со мною теряет все в мире и
остается круглою, несчастною сиротой. Не страшно было мне умереть, но страшно было оставить ее
без состояния,
без покровительства. Думать долго не было времени; вы оба знаете хорошо остальное.
Ты сделал дурно, женщина
без тебя
осталась бы добродетельною супругой и уважаемой матерью. Если муж выгоняет свою
жену по заслугам, то на тебе, разрушителе своего собственного семейства, лежит обязанность принять эту женщину и обеспечить ее существование.
Он уверяет меня, что ему нечем любить; но если он был бы так хорош со своей
женой, как со мной теперь, чего же большего желать? И как можно человеку с такими хорошими целями, как у Степы,
остаться на веки вечные одному! Он сочинил себе свою теорию и рад. Любовь бывает разная: один погорячее любит, другой похолоднее. Но можно ли
остаться так
без любви, с одним служением всему человечеству?
— Нет, видит Бог, я прав; кровь моя
останется на вас и когда-нибудь сожжет ваши души, совесть загложет вас, богопротивники, и тебя, гнусная жена-змея!.. Я клялся Иоанну в доброжелательности, но
без измены моему истинному государю, Великому Новгороду,
без измены вам, моим брат…
«Нет, я не могу решиться на это… Будь, что будет… Быть может, Зина
останется мне верной
женой… Быть может, я сумею ее привязать настолько, что гнусные расчеты сластолюбцев не оправдаются… Государыня не оставит ее
без награды… У меня теперь, благодаря широкой помощи иезуитской кассы, есть средства к жизни… Я занимаю положение… получаю хорошее содержание… бог с ней, с Иреной, и с ее деньгами…»
Жена, дети после моей смерти
остаются без куска хлеба, вся моя будущность отравлена, разбита в прах.
— Нет, видит Бог, я прав; кровь моя
останется на вас и когда-нибудь сожжет ваши души, совесть загложет вас, богопротивники, и тебя, гнусная жена-змея!.. Я клялся Иоанну в доброжелательстве, но
без измены моему истинному государю, Великому Новгороду,
без измены вам, моим брат…
Варвара Ивановна между тем по совету отца, князя Ивана Андреевича Прозоровского, а главным образом и самого Кржижановского, которому, видимо, далеко не улыбалась обуза в виде разведенной
жены, готовящаяся связать его по рукам и ногам, возвратилась к мужу и упросила его помириться. В январе 1780 года Суворов подал в этом смысле заявление, и дело
осталось без дальнейшего движения.
Наташа,
оставшись с мужем одна, тоже разговаривала так, как только разговаривают
жена с мужем, т. е. с необыкновенною ясностью и быстротой понимая и сообщая мысли друг друга, путем противным всем правилам логики,
без посредства суждений, умозаключений и выводов, а совершенно особенным способом.