Неточные совпадения
— Неужели нет
на свете женщины, которой вы хотели бы
оставить что-нибудь
на память?..
«Стало быть, не
оставил же еще совсем разум, стало быть, есть же соображение и
память, коли сам спохватился и догадался! — подумал он с торжеством, глубоко и радостно вздохнув всею грудью, — просто слабосилие лихорадочное, бред
на минуту», — и он вырвал всю подкладку из левого кармана панталон.
Он
оставил Самгина в состоянии неиспытанно тяжелой усталости, измученным напряжением, в котором держал его Тагильский. Он свалился
на диван, закрыл глаза и некоторое время, не думая ни о чем, вслушивался в смысл неожиданных слов — «актер для себя», «игра с самим собой». Затем, постепенно и быстро восстановляя в
памяти все сказанное Тагильским за три визита, Самгин попробовал успокоить себя...
Даже для Федосовой он с трудом находил те большие слова, которыми надеялся рассказать о ней, а когда произносил эти слова, слышал, что они звучат сухо, тускло. Но все-таки выходило как-то так, что наиболее сильное впечатление
на выставке всероссийского труда вызвала у него кривобокая старушка. Ему было неловко вспомнить о надеждах, связанных с молодым человеком, который
оставил в
памяти его только виноватую улыбку.
Я с пришедшими товарищами при закате солнца вернулся
на фрегат, пристально вглядываясь в эти утесы, чтоб
оставить рисунок в
памяти.
P.S. Мой муж, вероятно, не особенно огорчится моим отъездом, потому что уже, кажется, нашел себе счастье en trois…. [втроем (фр.).] Если увидите Хину, передайте ей от меня, что обещанные ей Половодовым золотые прииски пусть она сама постарается отыскать, а лично от себя я
оставляю ей
на память моего мохнатого друга Шайтана».
«Золотые прииски пусть она сама постарается отыскать, а лично от себя я
оставляю ей
на память моего мохнатого друга Шайтана…» Эта фраза колола Хионию Алексеевну, как змеиное жало.
Он не тотчас лишился
памяти; он мог еще признать Чертопханова и даже
на отчаянное восклицание своего друга: «Что, мол, как это ты, Тиша, без моего разрешения
оставляешь меня, не хуже Маши?» — ответил коснеющим языком: «А я П…а…сей Е…е…ич, се… да ад вас су… ша… ся».
Влияние Грановского
на университет и
на все молодое поколение было огромно и пережило его; длинную светлую полосу
оставил он по себе. Я с особенным умилением смотрю
на книги, посвященные его
памяти бывшими его студентами,
на горячие, восторженные строки об нем в их предисловиях, в журнальных статьях,
на это юношески прекрасное желание новый труд свой примкнуть к дружеской тени, коснуться, начиная речь, до его гроба, считать от него свою умственную генеалогию.
Мне хотелось
оставить ему что-нибудь
на память, я снял небольшую запонку с рубашки и просил его принять ее.
Память совершает отбор, многое она выдвигает
на первый план, многое же
оставляет в забвении, иногда бессознательно, иногда же сознательно.
Да еще
оставил после себя Петр Кирилыч
на память потомству особый способ резать расстегаи.
[Только одного я встретил, который выразил желание остаться
на Сахалине навсегда: это несчастный человек, черниговский хуторянин, пришедший за изнасилование родной дочери; он не любит родины, потому что
оставил там дурную
память о себе, и не пишет писем своим, теперь уже взрослым, детям, чтобы не напоминать им о себе; не едет же
на материк потому, что лета не позволяют.]
О друзья мои, сыны моего сердца! родив вас, многие имел я должности в отношении к вам, но вы мне ничем не должны; я ищу вашей дружбы и любови; если вы мне ее дадите, блажен отыду к началу жизни и не возмущуся при кончине,
оставляя вас навеки, ибо поживу
на памяти вашей.
На память я тебе
оставлю вот это (и она показала мне большую ладонку, которая висела у ней
на груди вместе с крестом).
— Si vous voulez bien garder cela comme souvenir de cette rencontre, vous m’obligerez. [Вы меня обяжете, если
оставите себе эту вещь
на память о нашей встрече.] И учтивый француз выдувает папироску и подает офицеру сигарочницу с маленьким поклоном. Офицер дает ему свою, и все присутствующие в группе как французы, так и русские кажутся очень довольными и улыбаются.
Известно давно, что у всех арестантов в мире и во все века бывало два непобедимых влечения. Первое: войти во что бы то ни стало в сношение с соседями, друзьями по несчастью; и второе —
оставить на стенах тюрьмы
память о своем заключении. И Александров, послушный общему закону, тщательно вырезал перочинным ножичком
на деревянной стене: «26 июня 1889 г. здесь сидел обер-офицер Александров, по злой воле дикого Берди-Паши, чья глупость — достояние истории».
— Вы так хорошо испортили «казенную» бумагу, что и «казенную» лошадь можно за это простить. Не беспокойтесь, за выпуск номера мы вас не привлечем. Я поговорю с цензором, а эти строчки я
оставлю себе
на память.
Когда-нибудь я надеюсь возобновить в своей
памяти подробности этой недавней старины, которая исчезла
на наших глазах не
оставив по себе никакого следа.
О, еще мгновенье!
Ты ничего
на память не
оставишь? Нет
В тебе к безумцу сожаленья?
«
Оставляю вам свой фальшивый паспорт, — начал я, — прошу
оставить его себе
на память, фальшивый человек, господин петербургский чиновник!
Глафира. Не шучу. Прощайте! Не поминайте лихом! В самом деле, не сердитесь
на меня за мои шутки! Мне хочется
оставить добрую
память по себе.
— И это возможно!.. Очень возможно!.. — согласился генерал. — Одна молодость сама по себе — и то уже счастье!.. Я после вас долго оставался
на Кавказе, и вы
оставили там по себе очень хорошую
память; главное, как об храбром офицере!
Между древесными стволами, обросшими седым мохом и узорчатыми лишаями, царит вечный полумрак: свесившиеся лапчатые ветви елей и пихт кажутся какими-то гигантскими руками, которые точно нарочно вытянулись, чтобы схватить вас за лицо, пощекотать шею и
оставить легкую царапину
на память.
— Вот лежит твой отец, собаки могут растерзать его труп… Что нам делать? Почтить ли
память царя и осквернить субботу или соблюсти субботу, но
оставить труп твоего отца
на съедение собакам?
Не говорим о явившихся позднее их более или менее ярких типах, которые при жизни авторов успели сойти в могилу,
оставив по себе некоторые права
на литературную
память.
На пути к бабушке я остановился
на несколько дней в Орле, где тогда служил совестным судьею мой дядя, который
оставил по себе
память честного человека.
Шервинский. Бритву в карман… Ну-с… Дорогой Федор, позвольте вам
на память оставить пятьдесят карбованцев.
Лиза рыдала — Эраст плакал —
оставил ее — она упала — стала
на колени, подняла руки к небу и смотрела
на Эраста, который удалялся — далее — далее — и наконец скрылся — воссияло солнце, и Лиза, оставленная, бедная, лишилась чувств и
памяти.
Когда у Василия Петровича не было сапогов, то есть если сапоги его, как он выражался, «совсем разевали рот», то он шел ко мне или к вам, без всякой церемонии брал ваши запасные сапоги, если они ему кое-как всходили
на ногу, а свои осметки
оставлял вам
на память.
Мне просто хотелось
оставить ему что-нибудь
на память…
Бывает так, что
на горизонте мелькнут журавли, слабый ветер донесет их жалобно-восторженный крик, а через минуту, с какою жадностью ни вглядывайся в синюю даль, не увидишь ни точки, не услышишь ни звука — так точно люди с их лицами и речами мелькают в жизни и утопают в нашем прошлом, не
оставляя ничего больше, кроме ничтожных следов
памяти.
Память его быстро, в одной молниезарной картине, воспроизвела всю его жизнь за последние годы: неумолимую болезнь, день за днем пожиравшую силы; одиночество среди массы алчных родственников, в атмосфере лжи, ненависти и страха; бегство сюда, в Москву, — и так же внезапно потушила эту картину,
оставив на душе одну тупую, замирающую боль.
Бежал он долго, сам не зная, где и куда. И очутился он в дремучем лесу, и упал от усталости под деревом, и долго лежал без сил и без
памяти, как будто бы
оставила его
на время душа его.
Прослужил
на Дальнем Востоке три года, а
оставил после себя
память на сто лет: со всеми разругался.
— Fraulein, дуся, — начала Нина, робея, и выступила вперед, — мы знаем, что вас обидели и вы хотите уйти и
оставить нас. Но, Frauleinehen-дуся, мы пришли вам сказать, что «всем классом» пойдем к Maman просить ее не отпускать вас и даем слово «всем классом» не шалить в ваше дежурство. А это, Fraulein, — прибавила она, подавая альбом, —
на память о нас… Мы вас так любим!..
Немцы играли в Мариинском театре, переделанном из цирка, и немецкий спектакль
оставил во мне смутную
память. Тогда в Мариинском театре давали и русские оперы; но театр этот был еще в загоне у публики, и никто бы не мог предвидеть, что русские оперные представления заменят итальянцев и Мариинский театр сделается тем, чем был Большой в дни итальянцев, что он будет всегда полон, что абонемент
на русскую оперу так войдет в нравы высшего петербургского общества.
Воспоминание о себе Куликов
оставил у нас хорошее. У меня в
памяти он остался как олицетворение краткой лорис-меликовской эпохи «диктатуры сердца». Года через два Куликов ушел со службы. Не знаю, из-за либерализма ли своего или другие были причины. Слышал, что потом он стал драматургом (псевдоним — Н. Николаев) и что драмы его имели успех
на сцене. Он был сын известного в свое время водевилиста и актера Н. И. Куликова.
Князь Холмский, о котором рассказывали, что он сдирал кожу с неприятельских воинов и собственною рукою убивал своих за грабеж, был чувствителен к добру, ему оказанному. Он не принял назад жуковины и просил лекаря
оставить ее у себя
на память великодушного поступка. Перстень, по металлу, не имел высокой цены, и Антон не посмел отказать.
Ввиду того что Густаву Бирону надлежит играть в нашем повествовании некоторую роль, мы несколько дольше остановимся
на его личности, тем более что он является исключением среди своих братьев — Эрнста-Иоганна, десять лет терзавшего Россию, и генерал-аншефа Карла, страшно неистововавшего в Малороссии. Густав Бирон между тем был ни в чем не похожим
на своих братьев, жил и умер честнейшим человеком и
оставил по себе
память, свободную от нареканий, вполне заслуженных его братьями.
Около полугода со времени женитьбы этот страшный кошмар наяву, казалось, совершенно
оставил его — он забыл о прошлом в чаду страсти обладания красавицей-женой, но как только эта страсть стала проходить, уменьшаться, в душе снова проснулись томительные воспоминания, и снова картина убийства в лесу под Вильной рельефно восставала в
памяти мнимого Зыбина, и угрызения скрытой
на глубине его черной души совести, казалось, по временам всплывшей наружу, не давали ему покоя.
В Лефортове живет дядюшка вашей жены, Семен Степаныч. Это — прекраснейший человек. Он без
памяти любит вас и вашу Верочку, после своей смерти
оставит вам наследство, но… чёрт с ним, с его любовью и с наследством!
На ваше несчастье, вы входите к нему в то самое время, когда он погружен в тайны политики.
— Отец архимандрит, вы, также и маленькое общество наше, — сказала государыня, обратясь к генералу Траутфеттеру и жене его, —
оставьте нас с князем одних. — Потом, обратясь к великим княжнам и показав им
на схимника, присовокупила с особенным чувством: — Анна! Елисавета! вглядитесь хорошенько в черты этого человека; удержите образ его в вашей
памяти; пускай благодарность врежет его в сердцах ваших! Это благодетель русский и, может быть, первый благодетель вашей матери.
— Я готова
оставить ребенка у себя, — степенно отвечала Фекла. — Мы с мужем хотя и не богаты, и у нас у самих трое ребят, но бросить и чужого ребенка несогласны. Отказываться принять малютку — грех, я же так любила Арину, и в
память о покойной готова поставить ее дочь
на ноги.
— Да так, видишь, чай, меня; ведь ни рукой, ни ногой уже пошевельнуть не могу… Дай только Бог силу завещание написать, умру тогда спокойно… Благодарение Создателю,
память у меня не отнял… Нынче даже голова свежее, чем последние дни… Он это, Владыко, послал мне просветление для сирот… Подписать бы бумагу-то, тогда и умереть могу спокойно… Тебе их
оставляю,
на твое попечение… За них тебя Господь вознаградит и мужу твоему здоровье пошлет… Глебушка их тоже не
оставит… Знаю и его — ангельская у него душа.
При этом случае он посылал Ранееву несколько дорогих групп Vieux Saxe, доставшихся ему по наследству, с просьбою
оставить себе те, которые ему более понравятся, а остальные распределить своим, чья
память ему, отсутствующему, так дорога. Расстановка этих групп и выбор их рассеяли
на время хандру старика. Он выбрал себе хорошенькую жницу.
На плече ее был серп, за спиной в тростниковой корзине пригожий, улыбающийся ребенок, протягивающий ручонку к цветку
на голове его матери.
По крайней мере, часть себя хочу
оставить на родине. Пусть частью этой будет повесть моей жизни, начертанная в следующих строках. Рассказ мой будет краток; не утомлю никого изображением своих страданий. Описывая их, желаю, чтобы мои соотечественники не проклинали хоть моей
памяти. Я трудился для них много, так много сам любил их! Друзья! помяните меня в своих молитвах…
Близнецы-сестры просили гостей своих
оставить им
на память несколько строк в общем их альбоме. Лиза написала в нем следующие строки из одного сочинения госпожи Неккер де Соссюр...