Неточные совпадения
Наталья Ивановна пожелала войти
в номер брата, чтобы
оставить ему записку. Коридорный провел ее.
— Во всяком случае, — продолжала она, — я ни сама не хочу оставаться
в этих
номерах; ни вас здесь
оставлять с вашими приятелями и приятельницами-девицами. Поедем сейчас и наймем себе особую квартиру. Я буду будто хозяйка, а ты у меня на хлебах будешь жить.
— Почти четыре комнаты, — говорил он, — зеркала
в золотых рамах, мебель обита шелком, перегородка красного дерева, ковер персидский… Ну-с, это окончательно Европа! И так как я считаю себя все-таки принадлежащим больше к европейцам, чем к москвичам, то позвольте мне этот
номер оставить за собою!
Оказалось, что с перепугу, что его ловят и преследуют на суровом севере, он ударился удирать на чужбину через наш теплый юг, но здесь с ним тоже случилась маленькая неприятность, не совсем удобная
в его почтенные годы: на сих днях я получил уведомление, что его какой-то армейский капитан невзначай выпорол на улице,
в Одессе, во время недавних сражений греков с жидами, и добродетельный Орест Маркович Ватажков столь удивился этой странной неожиданности, что, возвратясь выпоротый к себе
в номер, благополучно скончался «естественною смертью»,
оставив на столе билет на пароход, с которым должен был уехать за границу вечером того самого дня, когда пехотный капитан высек его на тротуаре, неподалеку от здания новой судебной палаты.
Дело происходило уже осенью
в Ницце. Однажды утром, когда я зашел к ней
в номер, она сидела
в кресле, положив ногу на ногу, сгорбившись, осунувшись, закрыв лицо руками, и плакала горько, навзрыд, и ее длинные, непричесанные волосы падали ей на колени. Впечатление чудного, удивительного моря, которое я только что видел, про которое хотел рассказать, вдруг
оставило меня, и сердце мое сжалось от боли.
Наконец он не выдержал и ровно
в час пополудни поскакал сам к Покрову.
В номерах ему объявили, что Павел Павлович дома и не ночевал, а пришел лишь поутру
в девятом часу, побыл всего четверть часика да и опять отправился. Вельчанинов стоял у двери Павла Павловичева
номера, слушал говорившую ему служанку и машинально вертел ручку запертой двери и потягивал ее взад и вперед. Опомнившись, он плюнул,
оставил замок и попросил сводить его к Марье Сысоевне. Но та, услыхав о нем, и сама охотно вышла.
Оставив сани на улице, Анна Акимовна вошла во двор и спросила тут, как пройти
в 46-й
номер к чиновнику Чаликову.
И так несколько кругов. Альберт не волнуется и не сердится. Он знает, что
оставить номер недоделанным никак нельзя. Это тоже закон цирка:
в следующий раз будет втрое труднее сделать. Альберт только звончее щелкает шамбарьерным бичом и настойчивее посылает Ольгу отрывистым: «Allez!» — и еще и еще круг за кругом делает лошадь, а Ольга все больше теряет уверенность и спокойствие… Мне становится ее жалко до слез. Альберт кажется мне мучителем.
Обе они
оставили его у себя обедать — и Константин Семенович, незаметно ни для них, ни для самого себя, досидел
в их
номере до позднего вечера.
Хвать — нет часов, видно, забыл надеть,
в номере оставил их…
Кате отвели
номер в гостинице «Астория». Была это лучшая гостиница города, но теперь она смотрела грустно и неприветливо. Коридоры без ковров, заплеванные, белевшие окурками; никто их не подметал. Горничные и коридорные целый день либо валялись на своих кроватях, либо играли
в домино. Никто из них не знал,
оставят ли их, какое им будет жалование. Самовары рядком стояли на лавке, — грязно-зеленые,
в белых полосах. На звонки из
номеров никто не шел. Постояльцы кричали, бранились. Прислуга лениво отвечала...
Новский и Карамышев согласились вполне с этим заключением. Начался допрос свидетелей. Когда прислуживавшие вечером княгине лакей и горничная показали, что
оставили ее
в номере с ее сиятельством княжной Маргаритой Дмитриевной,
в уме Карамышева снова мелькнула мысль, что княжну также видели шедшей накануне по направлению к кабинету,
в котором нашли на другой день мертвой ее дядю.
По уходе де Грене — это было утром, Савин тотчас же написал остававшемуся
в Рудневе Петру, чтобы он рассчитал людей, забрал некоторые вещи из усадьбы и ехал
в Москву, где и дожидался бы его
в «Славянском Базаре», так как он, Савин, уезжает
в Кишинев, куда, по его предположению, уехала Маргарита Николаевна, но
оставляет номер за собою.
В номерах, занятых офицерами, все двери
в коридор были открыты, и везде еще горели свечи.
В двух-трех комнатках сидели, спустя руки и головы, офицеры. Все они были похожи теперь более на мумий, чем на живых людей. Пьяный чад унесся, как туман, не
оставив и следа… На всех лицах выражалось отчаянье и горе…
Он просил позволения уйти к себе
в номер и лечь спать, но ему напомнили, что сегодня ожидается важное событие, которое все желают вместе приветствовать, и потому
оставить компанию непозволительно. При напоминании об ожидаемом «событии» Саша опять побледнел.