Неточные совпадения
Недолго длилась наша беседа. Утренний отдых в фанзе был недостаточен.
Организм требовал еще сна. Положив в огонь
старых дров, чтобы они дольше горели, мы легли на траву и крепко заснули.
Мы мчались на всех парах по направлению из Кенигсберга в Вержболово. Вот Вёлау, вот Инстербург, вот Гумбинен… скоро, теперь скоро! Сердце робело, как бы припоминая
старую привычку болеть; саднящая тревога распространялась по всему
организму; глаза закрывались, словно боясь встретиться с неожиданностью.
— Умерла отлично, как следует умереть
старому организму… тихо, покойно, без страданий, — выдумывал для успокоения своих друзей Сверстов.
Как будто и
организм своей неожиданной устойчивостью мстил за
старые умертвия.
Повторяясь и не встречая отпора, худое на
старые незажившие раны наводило новые и новые и, наконец, довело
организм до того, что всякий новый — даже сравнительно слабый — укол чувствуется мучительнее, нежели целая свита жесточайших изъязвлений прошлого.
Гроза приближается, этого отвергать невозможно. В этом соглашаются люди революции и люди реакции. У всех закружилась голова; тяжелый, жизненный вопрос лежит у всех на сердце и сдавливает дыхание. С возрастающим беспокойством все задают себе вопрос, достанет ли силы на возрождение
старой Европе, этому дряхлому Протею, этому разрушающемуся
организму? Со страхом ждут ответа, и это ожидание ужасно.
Все дело лишь в одном: принимая выгоды культуры, нельзя разрывать самой тесной связи с природой; развивая в своем
организме новые положительные свойства, даваемые нам условиями культурного существования, необходимо в то же время сохранить наши
старые положительные свойства; они добыты слишком тяжелою ценою, а утерять их слишком легко.
Высокий рост, необыкновенно соразмерная, гармоническая стройность; упругость и гибкость всех членов и сильного стана; лицо, полное игры и жизни, с таким румянцем и таким цветом, который явно говорил, что в этом
организме много сил, много крови и что
организм этот создан не севером, а развился под более благодатным солнцем: блестящие карие глаза под энергически очерченными бровями и совершенно пепельные, роскошные волосы — все это, в соединении с необыкновенно симпатичной улыбкой и чисто славянским типом лица, делало эту женщину не то что красавицей, но лучше, поразительнее красавицы: оно отличало ее чем-то особым и говорило про фанатическую энергию характера, про физическую мощь и в то же время — сколь ни редко такое сочетание — про тонкую и
старую аристократическую породу.
Тут имеешь дело с глупостью или со
старыми дурными привычками, которые крепко въелись в
организм, как болезнь, и уже неизлечимы.
Когда, как это делалось прежде нерасчетливыми хозяевами и теперь еще делается, держат скотину для навоза, питая ее на холодном дворе кое-чем, только чтобы она не издохла, происходит то, что из всей этой скотины вытерпевает без ущерба своему
организму только та, которая находится в полной силе;
старые же, слабые, неокрепшие молодые животные или издыхают, или, если и выживают, то в ущерб своему приплоду и здоровью, а молодые в ущерб росту и сложению.
Но яд от гниения
старой России остался внутри народного
организма и продолжает разлагать жизнь русского народа.