Неточные совпадения
Я стал на углу площадки, крепко упершись левой ногою
в камень и наклонясь немного наперед, чтобы
в случае легкой раны не
опрокинуться назад.
И вся эта куча дерев, крыш, вместе с церковью,
опрокинувшись верхушками вниз, отдавалась
в реке, где картинно-безобразные старые ивы, одни стоя у берегов, другие совсем
в воде, опустивши туда и ветви и листья, точно как бы рассматривали это изображение, которым не могли налюбоваться во все продолженье своей многолетней жизни.
И
в самом деле, Селифан давно уже ехал зажмуря глаза, изредка только потряхивая впросонках вожжами по бокам дремавших тоже лошадей; а с Петрушки уже давно невесть
в каком месте слетел картуз, и он сам,
опрокинувшись назад, уткнул свою голову
в колено Чичикову, так что тот должен был дать ей щелчка.
Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно
в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными высокими дворцами, вросшими
в утесы, картинные дерева и плющи, вросшие
в домы,
в шуме и
в вечной пыли водопадов; не
опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и
в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся
в серебряные ясные небеса.
То, что произошло после этих слов, было легко, просто и заняло удивительно мало времени, как будто несколько секунд. Стоя у окна, Самгин с изумлением вспоминал, как он поднял девушку на руки, а она,
опрокидываясь спиной на постель, сжимала уши и виски его ладонями, говорила что-то и смотрела
в глаза его ослепляющим взглядом.
Алина выплыла на сцену маленького, пропыленного театра такой величественно и подавляюще красивой, что
в темноте зала проплыл тихий гул удивления, все люди как-то покачнулись к сцене, и казалось, что на лысины мужчин, на оголенные руки и плечи женщин упала сероватая тень. И чем дальше, тем больше сгущалось впечатление, что зал, приподнимаясь,
опрокидывается на сцену.
В одном из окон встал человек с длинной палкой
в руках, но боковины окна рассыпались, человек бросил палку, взмахнул руками и
опрокинулся назад.
Нагнулся и сунул штык, точно ухват
в печку,
в тело Дьякона; старик
опрокинулся, палка упала к ногам штатского, — он стоял и выдергивал штык.
За рекою, над гладко обритой землей,
опрокинулась получашей розоватая пустота, напоминая почему-то об игрушечном, чистеньком домике, о людях
в нем.
Танцовщица визжала, солдат гоготал, три десятка полуголых женщин, обнявшись, качались
в такт музыки, непрерывный плеск ладоней, бой барабана, пение меди и струн, разноцветный луч прожектора неотступно освещал танцоров, и все вместе создавало странное впечатление, — как будто кружился, подпрыгивал весь зал,
опрокидываясь, проваливаясь куда-то.
Три кучи людей, нанизанных на веревки, зашевелились, закачались, упираясь ногами
в землю,
опрокидываясь назад, как рыбаки, влекущие сеть, три серых струны натянулись
в воздухе; колокол тоже пошевелился, качнулся нерешительно и неохотно отстал от земли.
Соскочив с подоконника, она разорвала кольцо его рук, толкнула коленями
в грудь так сильно, что он едва не
опрокинулся.
Покручивая бородку, он осматривал стены комнаты, выкрашенные
в неопределенный, тусклый тон; против него на стене висел этюд маслом, написанный резко, сильными мазками: сочно синее небо и зеленоватая волна, пенясь,
опрокидывается на оранжевый песок.
Ему было под пятьдесят лет, но он был очень свеж, только красил усы и прихрамывал немного на одну ногу. Он был вежлив до утонченности, никогда не курил при дамах, не клал одну ногу на другую и строго порицал молодых людей, которые позволяют себе
в обществе
опрокидываться в кресле и поднимать коленку и сапоги наравне с носом. Он и
в комнате сидел
в перчатках, снимая их, только когда садился обедать.
— Я люблю иначе, — сказала она,
опрокидываясь спиной на скамью и блуждая глазами
в несущихся облаках. — Мне без вас скучно; расставаться с вами не надолго — жаль, надолго — больно. Я однажды навсегда узнала, увидела и верю, что вы меня любите, — и счастлива, хоть не повторяйте мне никогда, что любите меня. Больше и лучше любить я не умею.
Иногда на окно приходил к ним погреться на солнце, между двумя бутылями наливки, кот Серко; и если Василиса отлучалась из комнаты, девчонка не могла отказать себе
в удовольствии поиграть с ним, поднималась возня, смех девчонки, игра кота с клубком: тут часто клубок и сам кот летели на пол, иногда
опрокидывался и табурет с девчонкой.
Бабушка поглядела
в окно и покачала головой. На дворе куры, петухи, утки с криком бросились
в стороны, собаки с лаем поскакали за бегущими, из людских выглянули головы лакеев, женщин и кучеров,
в саду цветы и кусты зашевелились, точно живые, и не на одной гряде или клумбе остался след вдавленного каблука или маленькой женской ноги, два-три горшка с цветами
опрокинулись, вершины тоненьких дерев, за которые хваталась рука, закачались, и птицы все до одной от испуга улетели
в рощу.
Но эта первая буря мало подействовала на меня: не бывши никогда
в море, я думал, что это так должно быть, что иначе не бывает, то есть что корабль всегда раскачивается на обе стороны, палуба вырывается из-под ног и море как будто
опрокидывается на голову.
Вечером задул свежий ветер. Я напрасно хотел писать: ни чернильница, ни свеча не стояли на столе, бумага вырывалась из-под рук. Успеешь написать несколько слов и сейчас протягиваешь руку назад — упереться
в стену, чтоб не
опрокинуться. Я бросил все и пошел ходить по шканцам; но и то не совсем удачно, хотя я уже и приобрел морские ноги.
Европеянок можно видеть у них дома или с пяти часов до семи, когда они катаются по эспланаде,
опрокинувшись на эластические подушки щегольских экипажей
в легких, прозрачных, как здешний воздух, тканях и
в шляпках, не менее легких, аjour: точно бабочка сидит на голове.
Чувствуя на себе взгляды Нехлюдова и молодого человека, влюбленные — молодой человек
в гуттаперчевой куртке и белокурая миловидная девушка — вытянули сцепленные руки,
опрокинулись назад и, смеясь, начали кружиться.
Они рубили кусты и мелкие деревья там, где они мешали проходу нарт, или клали их около рытвин и косогоров
в таких местах, где нарты могли
опрокинуться.
Когда медведь был от меня совсем близко, я выстрелил почти
в упор. Он
опрокинулся, а я отбежал снова. Когда я оглянулся назад, то увидел, что медведь катается по земле.
В это время с правой стороны я услышал еще шум. Инстинктивно я обернулся и замер на месте. Из кустов показалась голова другого медведя, но сейчас же опять спряталась
в зарослях. Тихонько, стараясь не шуметь, я побежал влево и вышел на реку.
Наконец он увидел, что едет не
в ту сторону. Владимир остановился: начал думать, припоминать, соображать, и уверился, что должно было взять ему вправо. Он поехал вправо. Лошадь его чуть ступала. Уже более часа он был
в дороге. Жадрино должно было быть недалеко. Но он ехал, ехал, а полю не было конца. Все сугробы да овраги; поминутно сани
опрокидывались, поминутно он их подымал. Время шло; Владимир начинал сильно беспокоиться.
Владимир очутился
в поле и напрасно хотел снова попасть на дорогу; лошадь ступала наудачу и поминутно то въезжала на сугроб, то проваливалась
в яму; сани поминутно
опрокидывались; Владимир старался только не потерять настоящего направления.
Падение князя А. Н. Голицына увлекло Витберга; все
опрокидывается на него, комиссия жалуется, митрополит огорчен, генерал-губернатор недоволен. Его ответы «дерзки» (
в его деле дерзость поставлена
в одно из главных обвинений); его подчиненные воруют, — как будто кто-нибудь находящийся на службе
в России не ворует. Впрочем, вероятно, что у Витберга воровали больше, чем у других: он не имел никакой привычки заведовать смирительными домами и классными ворами.
С изумлением глядел он
в неподвижные воды пруда: старинный господский дом,
опрокинувшись вниз, виден был
в нем чист и
в каком-то ясном величии.
Небо, зеленые и синие леса, люди, возы с горшками, мельницы — все
опрокинулось, стояло и ходило вверх ногами, не падая
в голубую прекрасную бездну.
В то время, когда
в городе старались угадать автора, — автор сидел за столом, покачивался на стуле е опасностью
опрокинуться, глядел
в потолок и придумывал новые темы.
Я видел, как изменилось,
опрокинулось его лицо, когда он сказал «страшно один», —
в этих словах было что-то понятное мне, тронувшее меня за сердце, и я пошел за ним.
Почти всё время поп Семен проводил
в пустыне, передвигаясь от одной группы к другой на собаках и оленях, а летом по морю на парусной лодке или пешком, через тайгу; он замерзал, заносило его снегом, захватывали по дороге болезни, донимали комары и медведи,
опрокидывались на быстрых реках лодки и приходилось купаться
в холодной воде; но всё это переносил он с необыкновенною легкостью, пустыню называл любезной и не жаловался, что ему тяжело живется.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась
в промежутки между волнами и зарывалась носом
в воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее бежала наша лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались по сторонам. Они словно бежали вперегонки, затем
опрокидывались и превращались
в шипящую пену.
Казалось, вся злоба Гани вдруг
опрокинулась на князя: он схватил его за плечо, и смотрел на него молча, мстительно и ненавистно, как бы не
в силах выговорить слово.
— Это может, что не за тем, и не то
в уме было, а только теперь оно уж наверно стало за тем, хе-хе! Ну, довольно! Что ты так
опрокинулся? Да неужто ты и впрямь того не знал? Дивишь ты меня!
Все это растолковал мне отец, говоря, что такой воз не
опрокинется и не рассыплется по нашим косогористым дорогам, что умная лошадь одна, без провожатого, безопасно привезет его
в гумно.
Обратный путь наш
в Уфу совершился скорее и спокойнее: морозы стояли умеренные, окошечки
в нашем возке не совсем запушались снегом, и возок не
опрокидывался.
— Что такое? — раздраженно, с изумлением вскричал старик,
опрокидываясь в кресле.
Через час мать была
в поле за тюрьмой. Резкий ветер летал вокруг нее, раздувал платье, бился о мерзлую землю, раскачивал ветхий забор огорода, мимо которого шла она, и с размаху ударялся о невысокую стену тюрьмы.
Опрокинувшись за стену, взметал со двора чьи-то крики, разбрасывал их по воздуху, уносил
в небо. Там быстро бежали облака, открывая маленькие просветы
в синюю высоту.
Генерал, прерванный на полуслове, вдруг как-то странно мелькал
в воздухе,
опрокидывался спиной на спину Микиты — и через несколько секунд дюжий бутарь, слегка согнувшийся под своей ношей, среди оглушительных криков толпы, спокойно направлялся к кутузке.
Вот он сидит
в вольтеровских креслах. Перед ним лист бумаги, на котором набросано несколько стихов. Он то наклонится над листом и сделает какую-нибудь поправку или прибавит два-три стиха, то
опрокинется на спинку кресел и задумается. На губах блуждает улыбка; видно, что он только лишь отвел их от полной чаши счастия. Глаза у него закроются томно, как у дремлющего кота, или вдруг сверкнут огнем внутреннего волнения.
Тогда Александр
опрокидывался на спинку стула и уносился мысленно
в место злачно,
в место покойно, где нет ни бумаг, ни чернил, ни странных лиц, ни вицмундиров, где царствуют спокойствие, нега и прохлада, где
в изящно убранной зале благоухают цветы, раздаются звуки фортепиано,
в клетке прыгает попугай, а
в саду качают ветвями березы и кусты сирени. И царицей всего этого — она…
Поздним вечером
в редакции было получено от какого-то случайного очевидца известие, что между Воробьевыми горами и Крымским мостом
опрокинулась лодка и утонуло шесть человек. Пользуясь знакомством с Н.И. Огаревым, бывшим
в это время за обер-полицмейстера, Ф.К. Иванов, несмотря на поздний час, отправился к нему и застал полковника дома
в его знаменитой приемной.
Он засучил рукава, плюнул
в кулаки и принялся катать правого и виноватого. Разбойники не ожидали такого нападения. Те, которые были поближе,
в один миг
опрокинулись и сшибли с ног товарищей. Вся ватага отхлынула к огню; котел упал, и щи разлились на уголья.
Тогда он взвился на дыбы и, крутясь на задних ногах, норовил
опрокинуться навзничь, но князь нагнулся на луку, отпустил ему поводья и вонзил
в бока его острые кизилбашские стремена.
И Хлопко
опрокидывался навзничь, бил
в ладоши и кружился, словно кубарь.
Порфирий Владимирыч перекрестился и проглотил две ложки супу. Сделавши это, он опять положил ложку
в тарелку и
опрокинулся на спинку стула
в знак предстоящего разговора.
Немка — ах! — да как хлобыснет его по харе, он —
опрокинулся через скамью, а она его,
в морду-то, башмаком да каблуком!
Капитан гнал его прочь, даже толкнул ногой, так что Сергей
опрокинулся, но все-таки простил. И Сергей тотчас же забегал по палубе, разнося подносы с посудой для чая, по-собачьи искательно заглядывая людям
в глаза.
Первым его движением было броситься к своей повозке, сесть
в нее и закрыться, но чуть только он уместился здесь, лес заскрипел, и кибитку затрясло, как лубочную люльку. Ясно было, что это приют ненадежный: кибитка могла очень легко
опрокинуться и придавить его.
Я допустил
в себе постыдную мелочность с тростями, о которых выше писал, и целая прошедшая жизнь моя
опрокинулась как решето и покрыла меня.