Неточные совпадения
По всем этим причинам издатель настоящей
истории находит совершенно естественным, что летописец,
описывая административную деятельность Микаладзе, не очень-то щедр на подробности.
— Третьего дня в трактире тоже
история: пообедал, а платить не желает; «я, дескать, вас в сатире за то
опишу».
Не стану
описывать оренбургскую осаду, которая принадлежит
истории, а не семейственным запискам.
Не
описываю поднявшейся суматохи; такая
история была здесь совершенною новостью. У Зерщикова вели себя пристойно, и игра у него тем славилась. Но я не помнил себя. Среди шума и криков вдруг послышался голос Зерщикова...
Зато подробно
описал подвиги Мити в трактире «Столичный город», все компрометирующие того слова и жесты и передал
историю о «мочалке» штабс-капитана Снегирева.
Итак, в
истории Веры Павловны является новое лицо, и надобно было бы
описать его, если бы оно уже не было описано.
— Нет, не просьбы. — И я объяснил ей сколько мог, что
описываю разные
истории про разных людей: из этого выходят книги, которые называются повестями и романами. Она слушала с большим любопытством.
А теперь,
описав наше загадочное положение в продолжение этих восьми дней, когда мы еще ничего не знали, приступлю к описанию последующих событий моей хроники и уже, так сказать, с знанием дела, в том виде, как всё это открылось и объяснилось теперь. Начну именно с восьмого дня после того воскресенья, то есть с понедельника вечером, потому что, в сущности, с этого вечера и началась «новая
история».
Приступая к описанию недавних и столь странных событий, происшедших в нашем, доселе ничем не отличавшемся городе, я принужден, по неумению моему, начать несколько издалека, а именно некоторыми биографическими подробностями о талантливом и многочтимом Степане Трофимовиче Верховенском. Пусть эти подробности послужат лишь введением к предлагаемой хронике, а самая
история, которую я намерен
описывать, еще впереди.
— Да вот поделиться с нами твоими воспоминаниями, рассказать l'histoire intime de ton coeur… [твою интимную сердечную
историю… (франц.)] Ведь ты любил — да? Ну, и
опиши нам, как это произошло… Comment cela t'est venu [Как это случилось с тобой (франц.)] и что потом было… И я тогда, вместе с другими, прочту… До сих пор, я, признаюсь, ничего твоего не читала, но ежели ты про любовь… Да! чтоб не забыть! давно я хотела у тебя спросить: отчего это нам, дамам, так нравится, когда писатели про любовь пишут?
Я рассказывал ей длинные
истории из своего прошлого и
описывал свои в самом деле изумительные похождения. Но о той перемене, какая произошла во мне, я не обмолвился ни одним словом. Она с большим вниманием слушала меня всякий раз и в интересных местах потирала руки, как будто с досадой, что ей не удалось еще пережить такие же приключения, страхи и радости, но вдруг задумывалась, уходила в себя, и я уже видел по ее лицу, что она не слушает меня.
Татьяна. Какая наивная… смешная ты, Поля! А меня — раздражает вся эта
история! Не было такой девушки! И усадьбы, и реки, и луны — ничего такого не было! Всё это выдумано. И всегда в книгах
описывают жизнь не такой, какая она на самом деле… у нас, у тебя, например…
И Екатерина на троне!.. Уже на бессмертном мраморе
Истории изображен сей незабвенный день для России: удерживаю порыв моего сердца
описать его величие… Красота в образе воинственной Паллады!.. Вокруг блестящие ряды Героев; пламя усердия в груди их!.. Перед Нею священный ужас и Гений России!.. Опираясь на Мужество. Богиня шествует — и Слава, гремя в облаках трубою, опускает на главу Ее венок лавровый!..
Сии избранные мужи должны были от берегов Невы до гор Рефейских, до морей Азовского, Каспийского и далее, видеть и
описать Россию в трех царствах Природы, проникнуть во внутренность пустынь, во глубину пещер и лесов дремучих, где око наблюдателя еще никогда не примечало за творческою Натурою, где она искони действовала уединенно или пред свидетелями невнимательными; исчислить минералы в недрах земли, растения на зеленых коврах ее, животных в трех стихиях и, таким образом, собрать богатства для Российской Естественной
Истории.
Эта нежная до сладострастия мысль мало-помалу овладевала им совершенно и произвела в нем переворот даже физический, не говоря уже о нравственном: он смотрел теперь совсем другим человеком в сравнении с тем «хомяком», которого мы
описывали за два года назад и с которым уже начинали случаться такие неприличные
истории, — смотрел весело, ясно, важно.
Шишков не был увлечен и обольщен блистательным успехом трагедии Озерова «Дмитрий Донской». Он превозносил преувеличенными похвалами «Эдипа в Афинах» и даже «Фингала», но ожесточенно нападал на «Дмитрия Донского». Шишков принимал за личную обиду искажение характера славного героя Куликовской битвы, искажение старинных нравов, русской
истории и высокого слога. Всего более сердили его слова Донского, которыми он
описывает, как увидел в первый раз Ксению в церкви...
Восторженно
описал он своему другу свою невесту, княжну Лидию Дмитриевну Шестову, тепло и задушевно рассказал он
историю их любви, неожиданность взаимного признания, печальную обстановку их обручения у одра умирающего отца.
Александр Иваныч с выражением благоговейного страха на лице перечислил дюжины две замысловатых наук, преподаваемых в горном училище, и
описал самое училище, устройство шахт, положение рабочих… Затем он рассказал страшную
историю, похожую на вымысел, но которой я не мог не поверить, потому что уж слишком искренен был тон рассказчика и слишком откровенно выражение ужаса на его семитическом лице.
Ты
описывала мне
историю своего сердца в борьбе с рассудком и долгом, ты вышла из этой борьбы с торжеством, ты исполнила свои обязанности как дочь.
Если бы было возможно
описать вполне, то это была бы одна из поразительных страниц
истории.
Он взял ее под особенное свое покровительство и с офицером (старым, израненным) послал, отдельно от других пленников, в Петербург,
описав ее чудесную
историю, как сам слышал, государыне.
Одно из событий подобного свойства составляет предмет моей
истории, которую я мог бы сейчас же и начать рассказывать, если бы мне не было настоятельнейшей необходимости убедить моих читателей, что невероятное событие, которое я буду
описывать, не выдумано мною и не сочинено, а действительно было, несмотря на всю свою невероятность.
Несмотря на то, что все любовные
истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои
истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво
описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Предмет
истории есть жизнь народов и человечества. Непосредственно уловить и обнять словом, —
описать жизнь не только человечества, но одного народа, представляется невозможным.
Но не говоря о внутреннем достоинстве этого рода
историй (может быть, они для кого-нибудь или для чего-нибудь и нужны),
истории культуры, к которым начинают более и более сводиться все общие
истории, знаменательны тем, что они, подробно и серьезно разбирая различные религиозные, философские, политические учения, как причины событий, всякий раз, как им только приходится
описать действительное историческое событие, как например поход 12-го года,
описывают его невольно, как произведение власти, прямо говоря, что поход этот есть произведение воли Наполеона.