Неточные совпадения
— Он ужасно ленив, —
заметила тетка, — и дикарь такой, что лишь только соберутся трое-четверо к нам, сейчас уйдет. Вообразите, абонировался в
оперу и до половины абонемента не дослушал.
На другой день, когда ехали в
оперу в извозничьей карете (это ведь дешевле, чем два извозчика), между другим разговором сказали несколько слов и о Мерцаловых, у которых были накануне, похвалили их согласную жизнь,
заметили, что это редкость; это говорили все, в том числе Кирсанов сказал: «да, в Мерцалове очень хорошо и то, что жена может свободно раскрывать ему свою душу», только и сказал Кирсанов, каждый из них троих думал сказать то же самое, но случилось сказать Кирсанову, однако, зачем он сказал это?
— Я сам в театре люблю только
оперу, —
заметил правовед.
Старшая дама
заметила, что она в молодости слышала прекрасную
оперу: «Demetrio e Polibio» — но что «Dimitri» гораздо лучше, чем «Demetrio».
— Кузина, позвольте мне
заметить, что эти стихи очень напоминают «Аскольдову могилу» [«Аскольдова могила» —
опера А.Верстовского (1835) на сюжет и либретто М.Загоскина.]: «Ах, подруженьки, как грустно!..» — проговорил Бегушев.
Синецкая была очень хороша в роли Алкинои, но я
заметил, что средства ее несколько слабы для такой огромной сцены, на которой, правду сказать, никогда не следовало давать комедий, а только большие
оперы и балеты.
Загоскину очень нравилась написанная мною цыганская песня, но
поместить ее в своей
опере без оговорки он ни за что не хотел; оговариваться же, что песня написана другим, ему казалось неловко и странно.
— Смотри же, —
заметила Ненила Макарьевна, погладила ее по щеке и вышла вслед за мужем. Маша прислонилась к спинке кресел, опустила голову на грудь, скрестила пальцы и долго глядела в окно, прищурив глазки… Легкая краска заиграла на свежих ее щеках; со вздохом выпрямилась она, принялась было шить, уронила иголку,
оперла лицо на руку и, легонько покусывая кончики ногтей, задумалась… потом взглянула на свое плечо, на свою протянутую руку, встала, подошла к зеркалу, усмехнулась, надела шляпу и пошла в сад.
И старик торопливым шагом побрел от ворот, где провожал его глазами удивленный дворник. Устинов пошел следом и стал
замечать, что Лубянский усиленно старается придать себе бодрость. Но вот завернули они за угол, и здесь уже Петр Петрович не выдержал:
оперши на руку голову, он прислонился локтями к забору и как-то странно закашлялся; но это был не кашель, а глухие старческие рыдания, которые, сжимая горло, с трудом вырывались из груди.