Неточные совпадения
Во весь этот день Дуня не сказала единого слова. Она как словно избегала даже встречи
с Анной. Горе делает недоверчивым: она боялась упреков рассерженной старухи. Но как только старушка заснула и мрачная ночь
окутала избы и площадку, Дуня взяла на руки сына, украдкою вышла из избы, пробралась в огород и там уже дала полную волю своему отчаянию. В эту ночь на
голову и лицо младенца, который спокойно почивал на руках ее, упала не одна горькая слеза…
Вдруг музыка оборвалась, женщина спрыгнула на пол, чёрный Стёпа
окутал её золотистым халатом и убежал
с нею, а люди закричали, завыли, хлопая ладонями, хватая друг друга; завертелись лакеи, белые, точно покойники в саванах; зазвенели рюмки и бокалы, и люди начали пить жадно, как в знойный день. Пили и ели они нехорошо, непристойно; было почти противно видеть
головы, склонённые над столом, это напоминало свиней над корытом.
Потом,
с тем же пением, старшие жрецы вынесли из святилища статую богини, теперь уже не закрытую наосом. Но черная мантия, усыпанная золотыми звездами,
окутывала богиню
с ног до
головы, оставляя видимыми только ее серебряные ноги, обвитые змеей, а над
головою серебряный диск, включенный в коровьи рога. И медленно, под звон кадильниц и систр, со скорбным плачем двинулась процессия богини Изиды со ступенек алтаря, вниз, в храм, вдоль его стен, между колоннами.
К окну
с волненьем Сашка подбежал:
Разгонных тройка у крыльца большого.
Вот сел ямщик и вожжи подобрал;
Вот чей-то голос: «Что же, всё готово?»
— «Готово». — Вот садится… Он узнал:
Она!.. В чепце, платком
окутав шею,
С обычною улыбкою своею,
Ему кивнула тихо
головойИ спряталась в кибитку. Бич лихой
Взвился. «Пошел!»… Колесы застучали…
И в миг… Но что нам до чужой печали?
И мысль, что на него, всегда несколько презираемого, наконец-то глядят
с любопытством, ожиданием и боязливым почтением, что ужасная слава Файбиша
окутывает и его, Цирельмана, необычайным, героическим светом, — эта мысль приятно и льстиво ударила ему в
голову и изгнала оттуда последние колебания трусости.
Вот дружелюбно проковылял возле Иуды на своих шатких ногах обманутый скорпион. Иуда взглянул на него, не отнимая от камня
головы, и снова неподвижно остановились на чем-то его глаза, оба неподвижные, оба покрытые белесою странною мутью, оба точно слепые и страшно зрячие. Вот из земли, из камней, из расселин стала подниматься спокойная ночная тьма,
окутала неподвижного Иуду и быстро поползла вверх — к светлому побледневшему небу. Наступила ночь
с своими мыслями и снами.
Степан осторожно приподнял его
голову и стал подносить кружку
с ледяной водой. Игнат дернулся всем телом, и рвота широкою струею хлынула в ванну. Его снова перенесли на постель и
окутали несколькими одеялами.
И прежде чем Даша успела опомниться, Валя, младшая из сестриц, светловолосая,
с выпуклыми серыми глазами девочка, протянула руки к её
голове, в один миг вытащила все шпильки из действительно густой и тяжелой прически Даши. Густая и мягкая волна удивительно красивых и пышных волос мягко скользнула вниз и
окутала черной сетью всю невысокую фигуру молоденькой гувернантки.