Неточные совпадения
Видишь, что я делаю: в чемодане
оказалось пустое место, и я кладу туда сено; так и в жизненном нашем чемодане; чем бы его ни набили, лишь бы
пустоты не было.
— Почему — странно? — тотчас откликнулась она, подняв брови. — Да я и не шучу, это у меня стиль такой, приучилась говорить о премудростях просто, как о домашних делах. Меня очень серьезно занимают люди, которые искали-искали свободы духа и вот будто — нашли, а свободой-то
оказалась бесцельность, надмирная
пустота какая-то.
Пустота, и — нет в ней никакой иной точки опоры для человека, кроме его вымысла.
Первый день прошел довольно быстро, второй
оказался длиннее, но короче третьего, и так, нарушая законы движения земли вокруг солнца, дни становились все длиннее, каждый день усиливал бессмысленную скуку, обнажал
пустоту в душе и, в
пустоте, — обиду, которая хотя и возрастала день ото дня, но побороть скуку не могла.
«Если в результате наших усилий
оказывается только
пустота, — говорят они, — то, следовательно, оно не может иначе быть».
А именно: густой и высокий лес, на который мне указывал пальцем старичок-продавец,
оказался чужой, а мойлес был низенький и редкий; вместо полных сенных сараев
оказались искусно выведенные из сена стенки, за которыми скрывалась
пустота; на мельнице помолу обнаружилось мало, да и воды не всегда достаточно; сено на лугах «временем родится», а «временем — нет», да и сено — «с осочкой».
Высказываясь все с большей решительностью, Овэн наконец прямо обвинил все клерикальное направление в бессилии и
пустоте за то, что оно, толкуя о нравственности и о добре, на деле
оказывалось слугою сильных мира и не заботилось о том, чтоб извлечь из бездны нищеты и разврата миллионы людей, погибавших под гнетом своих притеснителей.
Старушка лежала в белом гробе, и вокруг нее не было ни
пустоты, ни суеты, ни бормотанья: днем было светло, а вечером на столе горели обыкновенные свечи, в обыкновенных подсвечниках, а вокруг были расставлены старинные желтые кресла, на которых сидели свои и посторонние и вели вполголоса тихую беседу о ней — припоминали ее жизнь, ее хорошие, честные поступки, о которых у всех
оказались воспоминания.
«Национальное» легче всего наполняет
пустоту, это
оказывается возможным для огромных масс и не предполагает никаких качественных достижений.
И я помню его брата Евгения. Блестящим молодым ученым он приезжал к Маше; его книга «Мир в аспекте трагической красоты» сильно нашумела; в ней через край била напряженно-радостная любовь к жизни. Сам он держался самоуверенно-важно и высокомерно, а в глаза его было тяжело смотреть — медленно двигающиеся, странно-светлые, как будто пустые — холодною, тяжелою
пустотою. Два года назад он скоропостижно умер… Отравился,
оказывается.