Неточные совпадения
Невдалеке от нас
на поверхности спокойной воды вдруг появился какой-то предмет. Это
оказалась голова выдры, которую крестьяне в России называют «порешней». Она имеет длинное тело (1 м 20 см), длинный хвост (40 см) и короткие ноги, круглую голову с выразительными черными глазами, темно-бурую блестящую шерсть
на спине и с боков и серебристо-серую
на нижней стороне шеи и
на брюхе. Когда животное двигается по
суше, оно сближает передние и задние ноги, отчего тело его выгибается дугою кверху.
В одном пересохшем ручье мы нашли много
сухой ольхи. Хотя было еще рано, но я по опыту знал, что значат
сухие дрова во время ненастья, и потому посоветовал остановиться
на бивак. Мои опасения
оказались напрасными. Ночью дождя не было, а утром появился густой туман.
Я держал над огнем корье, чтобы его не заливало дождем, пока Ноздрин сверху накладывал
сухие сучки и смолье, которое случайно
оказалось на стволе растущей поблизости старой пихты.
Гуртовщики, приготовляющиеся к ночлегу посреди пустыря, устраивают себе ложе следующим образом: они дадут сначала быку належаться
на избранном месте, потом отгоняют его прочь и поспешно занимают его место; ложе
оказывается всегда
сухим и теплым и сохраняет свои качества
на всю ночь.
От него пошла большая волна, которая окатила меня с головой и промочила одежду. Это
оказался огромный сивуч (морской лев). Он спал
на камне, но, разбуженный приближением людей, бросился в воду. В это время я почувствовал под ногами ровное дно и быстро пошел к берегу. Тело горело, но мокрая одежда смерзлась в комок и не расправлялась. Я дрожал, как в лихорадке, и слышал в темноте, как стрелки щелкали зубами. В это время Ноздрин оступился и упал. Руками он нащупал
на земле
сухой мелкий плавник.
Иван Алексеич повел носом. Пахло фруктами, спелыми яблоками и грушами — характерный осенний запах Москвы в ясные
сухие дни. Он остановился перед разносчиком, присевшим
на корточках у тротуарной тумбы, и купил пару груш. Ему очень хотелось пить от густого, пряного соуса к дикой козе, съеденной в ресторане. Груши
оказались жестковаты, но вкусны. Иван Алексеич не стеснялся есть их
на улице.
— Помнишь, мы недавно видели по дороге в Алупку плющ
на сухом дереве? Ты душишь меня, как этот плющ. Дерево мертво, сухо, но плющ украшает его пышною, густою, чужою зеленью. Так и со мной: меня нет, вместо меня — ты. Я принимаю все, что ты думаешь, ты ведешь меня за собою, куда хочешь. Ты можешь дойти до самых противных для меня взглядов, — и я
окажусь в их власти незаметно для себя самой…
На чернилах Пизонский сбанкрутовал, потому что сторожа присутственных мест делали чернила
на казенные деньги и, следовательно, могли продавать этот продукт
на сторону гораздо дешевле Пизонского; но его свежая вакса
оказалась гораздо лучше
сухой синей ваксы, получаемой в плитках из Москвы, и эта часть коммерции его выручила.